Иларион (троицкий). Священномученик Иларион (Троицкий), архиепископ Верейский

Дни памяти:
Первое воскресение, начиная от 25.01/07.02 – Собор новомучеников и исповедников Российских
В неделю перед 26.08/08.09 – Собор Московских святых
09/22.08 – Собор новомучеников и исповедников Соловецких
3-я неделя по Пятидесятнице – Собор Санкт-Петербургских святых
15/28.12 – день мученической кончины (1929 г.)
11.07/24.07 – обретение мощей (1998 г.)
27.04/10.05 – день прославления (1999 г.)

Священномученик архиепископ Иларион (Троицкий Владимир Алексеевич) родился 13 сентября 1886 года в селе Липицы Каширского уезда Тульской губернии в семье священника.
Его братья – архиепископ Даниил (Троицкий Дмитрий Алексеевич) и священник Алексей Алексеевич Троицкий.

В 1896 году поступил в Тульское Духовное училище и в 1900 году окончил его.
В 1900 году поступил в Тульскую Духовную семинарию.
В 1906 году окончил ее.
В 1906 году поступил в Московскую Духовную академию.
В 1910 году окончил ее со степенью кандидата Богословия. Был признан лучшим по успеваемости студентом Академии за последние пятьдесят лет ее существования.
С 16 августа 1910 года – профессорский стипендиат Московской Духовной академии.

С 16 августа 1911 года по 16 января 1913 года исполнял должность доцента по кафедре Священного Писания Нового Завета.
11 декабря 1912 года защитил магистерскую диссертацию на тему "Очерки из истории догмата о Церкви", признанную выдающимся Богословским трудом.
16 января 1913 года удостоен степени магистра Богословия.
После защиты диссертации Владимир Алексеевич отправился в путешествие в Киев и в Житомир. Здесь он встретился с епископом Прокопием (Титовым), с которым был весьма дружен. Вместе с ним он в этот приезд много раз бывал у архиепископа Антония (Храповицкого), к которому, как многие студенты Духовной академии, и в особенности желавшие принять монашество, относился с большим уважением.

28 марта 1913 года в пустыни Святого Духа Параклита при Свято-Троицкой Сергиевой лавре епископом Волоколамским Феодором (Поздеевским) был пострижен в монашество.
Перед принятием монашества писал своим родственникам: "Простите меня, дорогие мои, за все мои преступления против вас, ведомые и неведомые. Земно кланяюсь вам и прошу забыть все злое мое. Помолитесь за меня, особенно 28 вечером (около девяти часов), когда будет в Параклите мое пострижение в монашество. Иду в путь свой светло и с радостью. Теперь уже томлюсь, – скорее бы загородиться от преследующего меня по пятам мира черными одеждами. Прошу вас всех не отвращаться от меня и впредь своею любовью. Простите!"
11 апреля 1913 года в Свято-Троицкой Сергиевой лавре епископом Волоколамским Феодором (Поздеевским) был рукоположен во иеродиакона.
2 июня в Свято-Троицкой Сергиевой лавре рукоположен во иеромонаха.
5 июля 1913 года в Свято-Троицкой Сергиевой лавре митрополитом Московским и Коломенским Макарием (Невским) возведен в сан архимандрита. Был самым молодым архимандритом в России того времени.

С 30 мая 1913 года по 1 мая 1917 года – доцент, профессор, инспектор Московской Духовной академии (с 5 ноября 1913 года – экстраординарный профессор МДА).

6 мая 1915 года Государем Императором Николаем II награжден орденом святой Анны 2-й степени.

С 1 мая по 10 сентября 1917 года архимандрит Иларион – исполняющий обязанности ректора академии.

С 7 по 14 июля 1917 года по благословению Святейшего Синода в Московской Духовной академии состоялся съезд ученого монашества, на котором присутствовало около семидесяти монахов. На заседаниях съезда обсуждалось положение ученого монашества на учебной и неучебной службе. Было решено создать братство ученых монахов, утверждалась необходимость иметь этому братству свои монастыри и учебные заведения. Обсуждался также вопрос о том, чтобы сделать Духовную академию чисто монашеской с подбором профессоров из числа монашествующих. Горячим сторонником такого рода реформы был епископ Феодор (Поздеевский). Перед его взором предносился идеал строго монашеского, аскетического и строго православного учебного заведения.

С 15 августа 1917 года по 1918 год отец Иларион – член Священного Собора Российской Православной Церкви 1917-18 годов по избранию от Московской Духовной академии.
На Соборе был одним из самых активных защитников идеи восстановления Патриаршества.

Архимандрит Иларион, занимавший до назначения должность инспектора академии и осенью 1917 года переименованный в помощника ректора, не считал для себя возможным занимать эту должность без вотума доверия Совета академии и подал прошение об увольнении. Уволенный Святейшим Синодом 17/30 октября 1917 года, он получил выражение доверия Совета академии почти единогласным избранием на должность помощника ректора академии с оставлением в должности экстраординарного профессора академии по первой кафедре Священного Писания Нового Завета.

Шло уже революционное время. После прихода к власти большевики сразу же начали гонение на Церковь.
10 (23) марта 1919 года отец Иларион был арестован и при аресте обвинен в "агитации против советской власти и произнесении с амвона погромных речей".
В Крестопоклонную неделю архимандрит Иларион был приглашен для Богослужения в церковь при Вознесенской мануфактуре на станции Пушкино. На вечернем Богослужении и за литургией он произнес проповеди. Присутствовавшие на Богослужении коммунисты фабрики обвинили архимандрита Илариона в антисоветской агитации и обратились в ЧК с требованием арестовать и наказать его, старосту Лепехина В.И. и казначея церкви Зайцева А.А.
С 23 марта по 7 июня он содержался в московской Бутырской тюрьме.
Был освобожден по ходатайству преподавательской корпорации Московской Духовной академии.
В заключении по данному делу говорилось: "Рассмотрев доставленный Советом Троицкого посада материал по обв[инению] священника Троицкого в агитации против Советской власти и произнесении погромных речей, нахожу, что заявление коммунистов Вознесенской мануфактуры заслуживает внимания, но факта прямого относительно погромности проповеди, оскорбления советской власти установить мне не удалось, за отсутствием заявителей коммунистов и граждан, присутствующих на допросе. Предлагаю: 1) дело для рассмотрения передать в Следственный Отдел. 2) Троицкого, Лепехина и Зайцева освободить с подпиской о явке по первому требованию МЧК. 3) Сообщить Совету Сергиевского Посада об установлении надзора за гр.гр. Троицким, Лепехиным и Зайцевым и при первой попытке агитации против Советской власти доставить в МЧК. Следователь Е. Коган".

25 мая 1920 года в Москве на Патриаршем Троицком подворье в Сергиевском Крестовом храме архимандрит Иларион Святейшим Патриархом Тихоном со епископами был хиротонисан во епископа Верейского, викария Московской епархии.
Епископ Иларион стал одним из ближайших помощников святого Патриарха Тихона по управлению Московской епархией. За твердость в делах веры, за преданность Церкви его именовали в церковных кругах "Иларионом Великим".

В 1921 году он был арестован и два месяца провел в Бутырской тюрьме.
Привлекался Советом Народных судей по делу Коллегии Главмузея по обвинению в преступлении по должности, но был оправдан за недоказанностью преступления. Владыка Иларион был привлечен за просьбу выдать для Богослужения икону Владимирской Божией Матери, изъятой из Сретенского монастыря.

Сообщая о себе, епископ Иларион писал своим близким: "За последний месяц опять осложнение жизни: снова арестовали преосвященного Петра, и опять за его стол сел принимать людей, чающих... преимущественно развода. Нет у меня ни утра, ни вечера... Некогда читать, некогда писать, некогда... даже грешить. Ради третьего, может быть, Господь и устраивает мне такую жизнь".

22 марта 1922 года он был арестован и обвинен при аресте в том, что "принимал близкое участие в делах правления церковного и был органически связан с высшими церковными иерархами, участвовал в деятельности реакционных правителей церкви".
Содержался во внутренней тюрьме ГПУ в Москве.
В заключении начальника VI отделения СОГПУ Рутковского по делу гр-на ТРОИЦКОГО Иллариона Алексеевича говорилось: "...Членом так называемого Синода и Высшего Церковного Совета не состоит, но исполняет отдельные поручения Патриарха и митрополита. Присутствует в патриаршем подворье, где принимает всевозможных ходаков и приезжающих по делам церкви посетителей, ведя с ними деловые переговоры. Кроме того, ТРОИЦКИЙ устраивает в рабочих районах диспуты и, обладая большой эрудицией по богословским вопросам, дискредитирует выступающих против него оппонентов-рабочих. ТРОИЦКИЙ числится епископом Верейским, где по существу должен находиться. Пребывание его в Москве объяснялось громадной пользой, которую он приносит церкви и правителю ея – Патриарху. После издания Тихоном воззвания о недопущении изъятия церковных ценностей Троицкий получил командировку в уезды Московской губернии. Цель поездки Троицким объясняется как пострижение в монашество некоторых лиц, но по агентурным сведениям, командировка носила характер инструктирования и разъяснения способов сопротивления изъятию. В среде высшего духовенства ТРОИЦКИЙ намечался на пост Московского митрополита..." На основании изложенного Рутковский сделал вывод, что находит "ТРОИЦКОГО И.А. причастным к преступной монархической политике, проводимой Патриархом и митрополитом".
22 июня 1922 года Коллегией ГПУ (судебной) епископ Троицкий обвинен в "антисоветской деятельности".
Приговор: 1 год высылки в Архангельск.

4 июля 1922 года епископ Иларион вместе с этапом заключенных прибыл в Архангельск.
10 июля был освобожден из тюрьмы.
С 10 июля до 24 ноября пребывал в Архангельске. После ежедневной и ежечасной загруженности, после следствия и этапа ссылка показалась неожиданным отпуском. Большой город, почти в центре города дом, в котором хозяева выделили ему отдельную комнату с выходящими на солнечную сторону окнами. Первое время он почти целыми днями ходил по набережной величественной Северной Двины, наслаждаясь свежим воздухом, покоем и свободой и еще тем, что не надо было постоянно усиливаться и принуждать себя к тому, чтобы переделать все необходимое, чего уже нельзя отложить, но для совершения чего уже нет сил.
О живоцерковниках-обновленцах писал из ссылки: «А уж "оживляют" церковь пусть другие; нам с ними не по пути. Интересно, что на съезде для "оживления" только и надумали: 1) жениться архиерею, 2) жениться монахам с оставлением в сане, 3) жениться священнику на вдове, 4) жениться священнику вторично, 5) жениться на свояченице, 6) жениться на двоюродной сестре. Итак, шесть "жениться" – и только! Как просто-то оказывается! Ну что ж! На здоровье! А уж мы лучше по ссылкам поездим, а преклоняться перед наглостью, бессовестностью и глупостью не преклонимся. Дело-то не Божие, а потому разорится рано или поздно. А главная гнусность – сплошная политическая провокация. Всегда наши либералы первыми за городовыми бежали...»
И еще: «В Москве совсем спятили с ума. Соберутся человек тридцать-сорок случайных людей с улицы: "Давайте Живую церковь устроим! Давайте! Готово!" Ну не идиоты? А ведь и Живая церковь состоит из одних аферистов. Говорят, Троицкий Посад прямо в кабак обратили. А сколько безобразий самых гнусных! Я ведь за всем слежу. А что в газетах разных печатается, то и там много любопытного сообщают. Но, конечно, связь с ВЧК дает самозванцам видимость силы. Трусливые люди! А что по провинции делается! Столпотворение! "Смешение языков". Например, за одной службой соборной в одном губернском городе епископ поминает ВЦУ, протодиакон – тоже, второй диакон и певчие – Патриарха. Много еще всякой гадости будет. Так, видно, суждено. Русские пережили и такое унижение и поругание от своих иуд и предателей. Ну, а я надеюсь никогда не вступать в общение с ВЦУ и с разными самозванцами, хотя бы пришлось и много лет по ссылкам кататься...».
И еще: «Теперь можно положительно сказать, что изъятие ценностей было ненужным предприятием. Судя по отчетам, ценностей получено не более, как на двадцать миллионов золотых рублей. Теперь сосчитайте, чего стоит самое изъятие, перевозка, переливка (с угаром и... утечкой). Ведь в иных местах ящики для упаковки стоили столько же, сколько самые ценности. Прибавьте еще расходы по содержанию в тюрьмах тысяч арестованных по этому делу. Расходы на следствия и суды... Боюсь, не пришлось бы переплатить...»
И еще: «У Вас есть "Книга правил". Посмотрите... Вы увидите, что все красные попы и новые архиереи не имеют никакого священного сана и с ними нельзя иметь никакого общения. На этом я и утверждаюсь, что бы ни случилось при нашей "свободе" совести...».

24 ноября 1922 года во время ссылки Владыка был арестован и при аресте обвинен в "контрреволюционной деятельности", заключен в Архангельскую тюрьму.
В рапорте о результатах обыска на квартире епископа Илариона говорилось, что "присутствовавший при обыске митрополит Чичагов [приглашенный как понятой] говорил Троицкому, что это, вероятно, недоразумение, которое выяснится и Вас отец Иларион освободят, на что Троицкий ответил "какое там недоразумение? ""
В заключении по делу говорилось: "За первое время пребывания в месте высылки, подозревался в сношениях с реакционным духовенством центра и др. городов РСФСР, но за отсутствием уличающего материала был освобожден".
С 15 декабря 1922 года продолжал отбывать ссылку в Архангельске.
В конце июня 1923 года возвратился в Москву.

5 июля он отслужил всенощную в храме Сретенского монастыря, где до этого служили обновленцы. Перед началом Богослужения Владыка совершил чин освящения. Обращаясь к духовенству монастыря, призвал их покаяться в обновленчестве и противлении Патриарху, причем принести покаяние принародное: непокаявшихся он не допустит до службы и не разрешит им входить в алтарь. На следующий день, в праздник Владимирской иконы Божией Матери, в Сретенском монастыре служил Патриарх. Народу собралось столько, что храм не мог вместить всех, и многие стояли в монастырской ограде, многие плакали. Служба, начавшаяся утром, закончилась только в шесть часов вечера, после того как Патриарх благословил весь народ.

В Москве владыка Иларион патриархом Тихоном был возведен в сан архиепископа.
Он активно включился в церковную жизнь, ревностно боролся с обновленчеством, вел переговоры о возвращении обновленческих приходов в лоно Русской Православной Церкви, разработал чин покаяния при переходе из обновленчества, переосвящал храмы и монастыри.
Вот выдержки из заявления епископов-обновленцев в ГПУ: "Выступления епископа Илариона (гражданина Владимира Алексеевича Троицкого) во время его служения по храмам Москвы носят явно контрреволюционный и погромный характер; в своих речах он ориентируется на самых крайних реакционеров и возбуждает их к активным действиям. В результате его речей в толпе поднимаются разговоры о необходимости восстановления монархии: "одного хозяина нашли, найдем и другого". Приводятся в разговорах цитаты из Апокалипсиса: что вслед за возвращением пастыря должен явиться и князь. Открыто ведутся речи о необходимости погрома евреев и прочее, что первый враг русского народа советская власть, а второй – обновленческое церковное движение. Открыто высказываются ожидания скорого падения власти".
Владыка Иларион в течение нескольких лет неоднократно молился, совершал Богослужения и проповедовал в Свято-Данииловом монастыре.

Он многократно с успехом участвовал в публичных диспутах с обновленцами и атеистами. Зачастую диспуты в Москве проводились между наркомом просвещения Луначарским и главой обновленцев Введенским. Луначарский одерживал верх. Но картина совершенно менялась, когда в диспутах дозволялось участвовать архиепископу Илариону. Владыка держался просто, серьезно, с достоинством, в его речи чувствовалась непоколебимая вера в правоту всего того, что он говорил; он, казалось, лишь делился своими знаниями и опытом. Слушая Архиепископа, присутствовавшие забывали и о наркоме просвещения Луначарском, и о предателе Церкви Введенском. Однажды, желая искусить Архиепископа, Луначарский спросил его:
-Как же так, вы, служители культа, совершенно погрязли в противоречиях. С одной стороны, для вас Священное Писание – это нечто непререкаемое, а с другой, там ведь неоднократно говорится, что несть власти не от Бога. А советскую власть вы не любите. А советскую власть вы ругаете, недовольны ею. Как вы, гражданин Троицкий, ответите на этот вопрос?
-А мы разве говорим, что советская власть не от Бога? – сказал Архиепископ. – Да, конечно, от Бога! В наказание нам за грехи...

15 ноября 1923 года он был арестован и при аресте обвинен в "распространении ложных слухов и агитации против советской власти под религиозным флагом".
7 декабря комиссией НКВД по административным высылкам осужден по статьям 69, 73 УК РСФСР.

С января 1924 года – в Кемском концлагере в Архангельской области.
В январе на пересыльном пункте на Поповом острове его застало известие о смерти Ленина. В то время когда в Москве помещали во временный мавзолей гроб с телом Ленина, заключенные по распоряжению лагерного начальства должны были молча стоять пять минут. Владыка Иларион лежал на нарах, когда посреди барака стоял строй заключенных, среди которых были и священнослужители. "Встаньте, все-таки великий человек, да и влетит вам, если заметят", – убеждали его заключенные. Все кончилось, однако, благополучно, а Владыка, обращаясь к духовенству, сказал: "Подумайте, отцы, что ныне делается в аду: сам Ленин туда явился, бесам какое торжество!"

В 1924-25 годах владыка Иларион – в Соловецком лагере особого назначения.
С 5 июля 1925 года по 25 февраля 1926 года – в тюрьме "Коровники" в Ярославле, в одиночной камере. За время заключения ГПУ неоднократно пыталось склонить его к переходу в раскол, для чего его переводили в тюрьму Ярославля, где с ним дважды "беседовали". Но за отказ от сотрудничества с ГПУ и участия в раскольнической деятельности он получил дополнительный срок и был возвращен в Соловецкий лагерь, где пребывал с апреля 1926 года.

После окончания трехлетнего срока заключения в ОГПУ нашли, что "гр. Троицкий находясь в ссылке не прекратил... к.-р. работы. Принимая во внимание, что гр. Троицкий срок наказания отбыл и что он является социально-опасным элементом, потому... заключить в концлагерь на три года". Срок был продлен за "разглашение государственной тайны" (рассказывал о попытке вербовки его агентом ОГПУ) и его несговорчивостью.

19 ноября 1926 года Особым Совещанием при Коллегии ОГПУ он был осужден по статьям 69, 73 УК РСФСР.
Приговор: 3 года исправительно-трудовых лагерей.
С 19 ноября оставлен в Соловецком лагере особого назначения.
Пошел новый трехлетний срок, снова пришлось переживать зиму на Соловках вместе с архиереями-друзьями, такими как архиепископ Херсонский Прокопий (Титов).
Среди заключенного духовенства владыка Иларион пользовался исключительным авторитетом, неоднократно выбирался старшим архиереем. Все знавшие его по заключению в Соловках свидетельствовали о его полном монашеском нестяжании, глубокой духовной красоте, подлинном христианском смирении, детской кротости, искренней любви к людям. "Золотое сердце и золотой ум", – говорил о нем архиепископ Евгений (Зернов).
В июле 1926 года владыка Иларион принимал активное участие в составлении "Соловецкого послания" (обращения к правительству СССР православных епископов из Соловецких островов).

После издания Декларации митрополитом Сергием (Страгородским) в 1927 году архиепископ Иларион не мог принять ее, но не желал порывать с ним общения, боясь церковного раскола. В лагере были недостаточные и противоречивые сведения о происходящем. Владыка надеялся на соборное разрешение этого вопроса и на то, что эти уступки безбожникам временного характера.

Архиепископ Иларион (Троицкий) был выдающийся ученый и церковный писатель, непревзойденный оратор, богатырь духом и телом, дивной души человек.

24 июля 1998 года были обретены его мощи и перенесены в Казанскую церковь Новодевичьего монастыря Санкт-Петербурга, а затем в Московский Сретенский монастырь.

10 мая 1999 года священномученик архиепископ Иларион (Троицкий) канонизирован Деянием Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II как местночтимый святой Московской епархии.
На Юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви, 13-16 августа 2000 года, причислен к лику святых новомучеников и исповедников Российских для общецерковного почитания.

Литература:
1. Польский М., протопресв. Новые мученики Российские. М., 1994. Репр. воспр. изд. 1949-1957 гг. (Джорданвилль). Ч. 1. С. 125-134.
2. Резникова И. Православие на Соловках: Материалы по истории Соловецкого лагеря. СПб., 1994. (Исторические сборники. 2). С. 146.
3. Из академической жизни// Богословский вестник. 1913. № 4.
4. Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти, 1917-1943: Сб. в 2-х частях/ Сост. М.Е. Губонин. М., 1994. С. 41-46, 166, 294, 494-495, 524-529, 579-580, 618-619, 637, 651, 724, 740-741, 781, 809, 863, 973.
5. Деяния Священного Собора Российской Православной Церкви 1917-1918 гг. (Документы. Материалы. Деяния I-XVI). М., 1994. Репр. воспр. изд. 1918г. Т. 1. С. 71.
6. Мануил (Лемешевский В.В.), митр. Русские православные иерархи периода с 1893 по 1965 гг. (включительно). Erlangen, 1979-1989. Т. 3. С. 211-218.
7. Именной список ректорам и инспекторам духовных академий и семинарий, преподавателям духовных академий и монашествующим преподавателям духовных семинарий на 1917 г. Пг., 1917. С. 20.
8. Кривошеева Н.А. "Блаженны непорочные в путь ходящии"//Москва. 1998. № 1-5.
9. Определение Патриарха Московского и всея Руси о канонизации священномученика архиепископа Илариона (Троицкого, 1886-1929)// ЖМП. 1999. № 6.
10. Синодик гонимых, умученных, в узах невинно пострадавших православных священно-церковнослужителей и мирян Санкт-Петербургской епархии: ХХ столетие. СПб., 1999. С. 12.
11. Просим освободить из тюремного заключения (письма в защиту репрессированных). М.: Современный писатель, 1998. 208 с., илл. С. 88-89.
12. Деяние Юбилейного Освященного Архиерейского Собора Русской Православной Церкви о соборном прославлении новомучеников и исповедников Российских XX века. Москва, 12-16 августа 2000 г.
13. Дамаскин (Орловский), игумен. Мученики, исповедники и подвижники благочестия Российской Православной Церкви ХХ столетия: Жизнеописания и материалы к ним. Тверь, 2000. Кн. 4. С. 378-445, 475-477.
14. Соловецкий мартиролог// Православный церковный календарь 2001 г. Издание Соловецкого монастыря.
15. Санкт-Петербургский мартиролог. СПб.: Изд-во "Миръ", "Общество святителя Василия Великого", 2002. 416 с. С. 8.
16. Голубцов С.А., протодиак. Профессура МДА в сетях Гулага и ЧеКа. М., 1999. С. 18-19.
17. Синодик гонимых, умученных, в узах невинно пострадавших православных священно-церковнослужителей и мирян Санкт-Петербургской епархии: ХХ столетие. 2-е издание дополненное. СПб., 2002. 280 с. С. 8.
18. Голубцов С.А., протодиак. Стратилаты академические. М., 1999. С. 63-108.
19. Следственное дело патриарха Тихона. Сборник документов по материалам Центрального архива ФСБ РФ. М.: Памятники исторической мысли, 2000. 1016+32 с. илл. С. 118, 358, 373, 374, 380, 485, 744, 778, 912.
20. Книга памяти жертв политических репрессий в Тульской области 1917-1987 гг. Том второй. Тула: "Гриф и К", 2003. 248 с. С. 179.
21. Автобиография архиепископа Леонтия Чилийского. Журнал «Русскiй Паломникъ», № 38.
22. http://pstbi.ru
23. http://drevo.pravbeseda.ru
24. http://fond.centro.ru

Документы:
1. ГА РФ. Ф.6343. Оп.1. Д.263. Том_Лист Л.80.
2. ГА РФ. Ф.10035. Оп.1. Д.П-34970.
3. ЦА ФСБ РФ. Д.Р-43791.
4. ЦА ФСБ РФ. Д.Р-43193.

28 декабря 1929 г. в Петроградской тюремной больнице скончался от сыпного тифа крупный ученый-богослов, вдохновенный проповедник, мученик за веру Христову архиепископ Верейский Иларион (Троицкий). Вся его жизнь без остатка была посвящена служению Богу и Его Церкви.

Священномученик Иларион (Троицкий), в миру Владимир Алексеевич Троицкий, родился 13 сентября 1886 г. в селе Липицы Каширского уезда Тульской губернии в семье священника. В 1906 г. по окончании Тульского духовного училища и Тульской семинарии, он поступил в Московскую духовную академию (МДА). В 1910 г. окончил академию со степенью кандидата богословия и был оставлен здесь профессорским стипендиатом. С этого времени началась преподавательская деятельность священномученика Илариона в стенах московских духовных школ. В 1912 г. он защитил магистерскую диссертацию на тему: «Очерки из истории догмата о Церкви», а 28 марта 1913 г. состоялся его монашеский постриг. 11 апреля того же года он был рукоположен во иеродиакона, а 2 июня – в сан иеромонаха. 5 июля 1913 г. он был возведен в сан архимандрита и в том же году стал экстраординарным профессором МДА по кафедре Нового Завета. Один за другим выходят его богословско-догматические труды, в которых он описывает идеал Церкви как общности людей, живущих благодатной силой Святого Духа. Эти взгляды оказали влияние на дальнейшее развитие православного учения о Церкви.

Круговорот событий 1917 г. захватил Московскую духовную академию. Уже 13 марта смещен ректор епископ Феодор, временное исполнение обязанностей ректора было поручено инспектору Академии архимандриту Илариону (Троицкому), который на Поместном Соборе 1917–1918 г. был инициатором восстановления патриаршества, а после – правой рукой святителя Тихона, Патриарха Московского.

С приходом большевиков к власти наступил период жесточайших гонений Русской Православной Церкви. В марте 1919 г. архимандрит Иларион был арестован. Три месяца он провел в заключении в Бутырской тюрьме.
25 мая 1920 г. в храме Троицкого Патриаршего подворья архимандрит Иларион (Троицкий) был хиротонисан Святейшим Патриархом Тихоном во епископа Верейского, викария Московской епархии.

За первый год своего архиерейского служения в приходах Московской епархии владыка Иларион отслужил 142 литургии, более 142 всенощных и произнес 330 проповедей, и это притом, что в тот год он два месяца проболел тифом. Эта болезнь сказалась на сердце и серьезно подорвала здоровье епископа.

В сентябре 1921 г. владыка Иларион был подвергнут кратковременному аресту. Это было связано с тем, что он добился у директора Третьяковской Галереи и одного из руководителей Главмузея Наркомпроса И.Я. Грабаря разрешения на праздник Владимирской иконы Пресвятой Богородицы (26 августа/8 сентября) взять чудотворный образ в Сретенский монастырь, но за этим последовал арест святителя. Произошел суд, но состава преступления опять не нашли. Однако и после этого святитель находился под пристальным вниманием ВЧК. 26 ноября 1921 г. уполномоченный Секретного отдела Московской ЧК Михаил Шмелев составил список лиц, входящих в состав Священного Синода и Московского епархиального управления, которые должны были быть арестованы. В этот список входил и епископ Илларион.

22 марта 1922 г. Епископ Иларион был арестован на квартире, где проживал (ул. Сретенка д.9. кв.1), и до отправки в ссылку в Архангельский край содержался во Внутренней тюрьме ГПУ на Лубянке. Не прошло и двух лет со дня его хиротонии, как он оказался в ссылке в Архангельске. Целый год епископ Иларион был в стороне от церковной жизни.

В Москву епископ Иларион прибыл 5 июля 1923 г. и сразу же направился в Донской монастырь к Патриарху Тихону. По возвращении из ссылки епископ Иларион был возведен Святейшим Патриархом Тихоном в сан архиепископа. Отныне и вплоть до своего последнего ареста в ноябре 1923 г. епископ Иларион был ближайшим помощником Патриарха, начался короткий, но чрезвычайно насыщенный период в жизни святителя Иллариона.

Летом 1923 г. святитель Иларион прибыл в Сретенский монастырь и изгнал из него обновленцев. При этом он совершил беспрецедентное святительское деяние: заново, великим чином освятил престол и собор Сретенского монастыря. Этим он показал, что грех и нечестие отступничества от Церкви требуют особого очищения. Молва об этом сразу разнеслась не только по Москве, но и по всей России. Обновленцы целыми приходами и общинами каялись и возвращались в Церковь.

Ни лидеры обновленчества, ни их покровители-чекисты не могли простить святителю Илариону своего поражения. В ночь с 15 на 16 ноября 1923 г. владыка снова был арестован и приговорен к трем годам заключения в концлагере. Этапом он был доставлен на Соловки, где стал сетевязальщиком и рыбаком.

В середине лета 1925 г. из Соловецкого лагеря архиепископа Илариона отправили в Ярославскую тюрьму. В тюрьме его пытались склонить к присоединению к новому расколу Русской Церкви, спланированному ОГПУ, – григорьевщине (раскол существовал до начала 1940 гг.). К архиепископу Илариону явился к нему агент ОГПУ и стал склонять его к присоединению к расколу. Архиепископ Илларион решительно отверг это предложение, и к его сроку было добавлено еще три года, основанием для чего послужило «разглашение» святителем среди заключенных содержания разговора с агентом в тюрьме.

Весной 1926 г. архиепископ Иларион был возвращен на Соловки, где принял участие в составлении «Соловецкого послания» (обращения к правительству СССР православных епископов с Соловецких островов), определяющего положение Православной Церкви в новых исторических условиях. В декабре 1929 г. архиепископа Илариона направили на поселение в Среднюю Азию, в Алма-Ату, сроком на три года. На этапе владыка заболел сыпным тифом и скончался в тюремной больнице в Ленинграде 28 декабря 1929 г.
Митрополит Серафим (Чичагов) добился у властей разрешения похоронить святителя Илариона в соответствии с его саном. Когда ближайшие родственники и друзья увидели его тело, святителя с трудом узнали: в гробу лежал изможденный старец с обритой головой… Священномученику было 43 года.

Святитель Иларион (Троицкий) был похоронен в Ленинграде на кладбище Новодевичьего монастыря у Московской заставы, в 1990-е годы его могила была местом почитания. В 1999 г. состоялось обретение мощей владыки Илариона и перенесение их в Москву, в Сретенский монастырь. В том же году 10 мая святитель Иларион был прославлен в лике местночтимых московских святых. На Юбилейном Архиерейском Соборе 2000 г. он был причислен к Собору новомучеников и исповедников Российских.

Архиепи́скоп Иларио́н (в миру Владимир Алексеевич Троицкий ; 13 (25) сентября , село Липицы , Каширский уезд , Тульская губерния , ныне Серпуховского района Московской области - 28 декабря , Ленинград) - епископ Русской Православной Церкви , архиепископ Верейский . Выдающийся русский богослов, проповедник, духовный писатель.

Энциклопедичный YouTube

1 / 4

✪ Жертвенное служение священномученика Илариона

✪ Священномученик архиепископ Илларион Троицкий. Христианства нет без церкви

✪ Соловецкие Новомученики 5/5

✪ Божественная литургия. Священномученик Иларион 28 12 2017 Сретенский монастырь. Афанасий (Дерюгин)

Субтитры

Биография

Родился 13 (25) сентября 1886 года в селе Липицы Каширского уезда Тульской губернии (ныне Серпуховского района Московской области) в семье священника . Осознавал себя русским православным человеком, потомком древнего славянского племени вятичей .

Рано изучил церковнославянский язык, в возрасте пяти лет уже читал в храме часы и шестопсалмие .

В одном из своих сочинений в самых тёплых словах рассказывает о своей родине:

С детства привык я <…> видеть такую именно картину на своей родине, на берегах родной Оки. Выйдешь у нас в Липицах на горку позади села, посмотришь на долину Оки, - вёрст на сорок видно вдаль. Только в ближайших деревнях своего и соседнего прихода разбираешь отдельные дома, а дальше заметны лишь здания Божиих храмов: красная тешиловская церковь, белая церковь в Лужках, в Пущине, в Тульчине, а на горизонте в тумане высятся каширские колокольни… Приедешь бывало домой на Пасху. Выйдешь к реке… И слышишь по воде со всех сторон радостный пасхальный трезвон во славу Христа Воскресшего: и с нашего тульского берега, и с московского несётся звон, будто две церкви, две епархии сливаются в одном торжественном гимне. Ярко и ласково светит весеннее солнышко, шумно бегут по канавам мутные потоки, важно расхаживают по земле грачи, вся земля будто проснулась и начала дышать, зеленеет уже травка. Оживает природа и смиренный народ справляет праздник Воскресения. Слышишь бывало, как несется над рекой пасхальный звон, - будто волны новой жизни вливаются в душу, слезы навертываются на глазах. Долго и молча стоишь зачарованный .

За время учёбы был удостоен премии Московского митрополита Макария за лучшее семестровое сочинение и премии митрополита Московского Иосифа за лучшую кандидатскую работу.

Окончил МДА в 1910 году со степенью кандидата богословия за сочинение «История догмата о Церкви». Был лучшим по успеваемости студентом за последние 50 лет существования Академии .

С 1911 года преподавал в академии Священное Писание Нового Завета.

Участие в Поместном соборе

Был активным сторонником возрождения Патриаршества. В октябре 1917 года в лекции в Московской духовной академии говорил: «Теперь наступает такое время, что венец патриарший будет венцом не „царским“, а скорее, венцом мученика и исповедника, которому предстоит самоотверженно руководить кораблём Церкви в его плавании по бурным волнам моря житейского».

Весной 1919 года в течение приблизительно трёх месяцев находился в заключении в Бутырской тюрьме . Своим близким писал из тюрьмы: «В камере собралось у нас три профессора. Читаем время от времени лекции; прошли курс стенографии. Прямо считаю нужным сказать, что эти два месяца прожил я не без пользы, и даже интереснее, чем жил вне тюрьмы» .

всем отделяющимся, я до крайней степени не сочувствую. Считаю их дело совершенно неосновательным, вздорным и крайне вредным. Не напрасно каноны 13-15 Двукр. Собора определяют черту, после которой отделение даже похвально, а до этой черты отделение есть церковное преступление. А по условиям текущего момента преступление весьма тяжкое. То или другое административное распоряжение, хотя и явно ошибочное, вовсе не есть «казус белли». Точно так же и все касающееся внешнего права Церкви (т. е. касающееся отношения к государственной политике и под.) никогда не должно быть предметом раздора. Я ровно ничего не вижу в действиях митр. Сергия и Синода его, чтобы превосходило меру снисхождения или терпения. Ну, а возьмите деятельность, хотя бы Синода с 1721 по 1917 г. Там, пожалуй, было больше сомнительного, и, однако ведь, не отделялись.

Смерть, похороны

Был отправлен в Среднюю Азию по этапу - от одной пересылочной тюрьмы к другой. В дороге заразился сыпным тифом , вспыхнувшим среди заключённых. Без вещей (в пути его обокрали), в одном рубище, кишащем насекомыми, в горячке его привезли в Ленинград и поместили в тюрьму. Через день тяжело больной владыка был отправлен в больницу (куда был вынужден идти пешком), где скончался через несколько дней. В бреду говорил: «Вот теперь я совсем свободен!» Врач, присутствовавший при его кончине, был свидетелем того, как владыка благодарил Бога, радуясь близкой встрече с Ним.

Ленинградский митрополит Серафим (Чичагов) добился у властей разрешения похоронить святителя в соответствии с его саном. Когда ближайшие родственники и друзья увидели его тело, святителя с трудом узнали: годы лагерей и тюрем превратили молодого, цветущего человека в седого старика. Похоронен священномученик был в Ленинграде на кладбище Новодевичьего монастыря у Московской заставы, в 1990-е годы его могила была местом почитания.

Книга 7. Святые Соловецкого архипелага

Глава 11. Поименный Собор соловецких новомучеников XX века

"Не спрашивай у Бога дорогу на небо, ибо Он укажет тебе самую трудную." (Станислав Ежи Лец, писатель, Польша)

"Cсыльный епископат в знак особого уважения избрал святителя Илариона (Троицкого) архипастырем - главой Соловецкого православного духовенства. В Соловках поминали старшего архиерея "Соловецким". Старшим был святитель, именуемый "...Высокопреосвященный Иларион, архиепископ Соловецкий" (Монахиня Серафима)

"Усердно прошу обратить внимание на крайне провокаторскую контрреволюционную деятельность тихоновского ассистента Илариона... проповедуя.., он произнес такую погромную речь, что в толпе в ограде и на улице произошли физические столкновения и дело окончилось арестами. За пережитые десять дней тихоновцы чрезвычайно обнаглели, держат себя вызывающе и готовы перейти к избиению, и это настроение - определенно погромное и ярко антисоветское - создается им, епископом Иларионом. Если его явно контрреволюционной деятельности не будет положен предел, то неизбежны общественные беспорядки и избиение церковных обновленцев". (Священник Владимир Красницкий. Из доноса в ОГПУ. 06 июля 1923 года )

Жизнь до красного переворота

Святитель Иларион (в миру Владимир Троицкий) родился 13.09.1886 года в семье священника Алексея в селе Липицы Каширского уезда Московской губернии. В семье было еще четверо детей - младшие Димитрий, Алексей, Ольга и София.

Святитель Иларион получил превосходное духовное образование: 1900 год - окончание Тульского духовного училища, 1906 - завершение с отличием курса Тульской духовной семинарии и поступление в Московскую духовную академию. В 1910 году Владимир Троицкий заканчивает академию со степенью кандидата богословия и становится профессорским стипендиатом. 11.12.1912 году защищает магистерскую диссертацию, которая была опубликована под названием "Очерки из истории догмата о Церкви" в 1912 году. За студенческие работы он был удостоен двух наград - премии Московского митрополита Макария за лучшее семестровое сочинение и премии митрополита Московского Иосифа за лучшую кандидатскую работу (1910). Диссертация была отмечена премией Московского митрополита Макария в 1912 году.

Научная деятельность для Троицкого была неотделима от подвижничества и церковной жизни: в 1910 году Владимира Троицкого, выпускника академии, оставляют для научной работы и преподавания. Одновременно с присуждением Владимиру Троицкому степени магистра богословия в самом начале 1913 года его утверждают в должности доцента академии по кафедре Нового Завета. В 1913 года Троицкий становится профессором. С академией он был связан до мая 1920 года - времени своего рукоположения во епископа Верейского.

28.03.1913 года Владимир принял монашеский постриг с именем Илариона. 11.04.1913 года Троицкого рукоположили во иеродиакона, 2 июня - во иеромонаха, а 5 июля отец Иларион был возведен в сан архимандрита. Святитель Иларион (Троицкий) был не только прирожденным монахом, ученым и педагогом: Бог в нужный момент призвал его к высшему церковно-общественному служению, его натуре церковного деятеля был присущ святительский размах. Этот новый поворот в его жизненном пути произошел в 1917 году, когда ему пришлось участвовать в Поместном Соборе Русской Церкви.

Поместный собор русской церкви и роль святителя в восстановлении патриархии

На Собор отец Иларион пришел с идеей необходимости восстановления в Русской Церкви патриаршества. 23 октября Святитель произнес на Соборе свою ставшую знаменитой речь "Почему необходимо восстановить патриаршество?". Сразу после избрания Патриарха архимандрит Иларион становится его секретарем и главным консультантом по богословским вопросам. Перед Патриархом стояла труднейшая задача сохранения Церкви. Во всех контактах с советской властью - при переговорах с Тучковым, встречах с "революционным" духовенством и т. д. - святитель Иларион всегда находился под вражеским ударом, заслоняя собою Патриарха.

Первые аресты

Весной 1919 года архимандрит Иларион был заключен в Бутырскую тюрьму. В мае 1920 года архимандрит Иларион был возведен в святительский сан. После декрета ВЦИК от февраля 1922 года об изъятии церковных ценностей, приведшего к народным волнениям, по стране покатился вал репрессий. В апреле 1922 года был арестован Патриарх Тихон. Еще раньше, 22 марта, оказывается под арестом святитель Иларион, которому выпало на долю разделить крест Патриарха. В июне он высылается на год из Москвы в Архангельск. В июне 1923 года Патриарха Тихона освободили. Главным исполнителем воли Патриарха и его правой рукой стал Иларион, возведенный в архиепископский сан. Святитель еще не знал, что ему уготована участь Соловецкого узника. . Летом 1923 года святитель Иларион совершил беспрецедентное святительское деяние: заново, великим чином освятил престол и собор Сретенского монастыря на улице Большая Лубянка. Этим он показал, что грех и нечестие отступничества от Церкви требуют особого очищения. Молва об этом сразу разнеслась не только по Москве, но и по всей России. Ни лидеры обновленчества, ни чекисты не могли простить святителю Илариону этого поражения. Начальник VI "церковного" отделения СО ГПУ Е.А.Тучков , потребовал начать примирение с обновленческим "архиепископом" Евдокимом Мещерским. Патриарх самым решительным образом отказался. Через несколько дней был арестован архиепископ Иларион, на которого чекист Тучков возложил главную ответственность за провал своей политики.

Тучков Евгений Александрович
(1892-1950?)

Профессиональный провокатор и церковный палач, родился в 1892 г. в деревне Теляково Суздальского уезда Иваново-Вознесенской губернии. Получил четыре класса образования, работал в кондитерской и в кожевенно-обувной мастерской, позднее писарем в тыловых штабах. После революции Евгений Тучков вступил в партию, а в 1918 г. в ВЧК. Некоторое время он работал в Уфе, возглавлял отряд ЧОН, а затем и секретный отдел ГубЧК. С 1922 г. по 1929 г. Тучков руководил секретным 6-м "церковным" отделением ОГПУ. В 1928 г. поступает в МГУ, но проучившись год и не справившись, покиндает университет. Уволен из НКВД СССР в 1939 г. из-за невозможности предоставить работу по данному направлению. Именно эту дату и надо считать датой гибели РПЦ. Расстреливать было уже некого. В 40-е годы Евгений Александрович работал лектором общества "Знание" (с 4-мя классами школы!!). Умер в начале 50-х.

Путь в Соловки только начинается

Владыку осудили на три года концлагерей. 01.01.1924 года он был привезен на пересыльный пункт на Поповом острове, а в июне отправлен на Соловки. На Соловках стали ходить о нем легенды. Мир узнал о нем и благодаря книге "Неугасимая лампада" Бориса Ширяева - бывшего соловецкого узника. Не только Ширяев, но и другие свидетели сообщают о том, что единственное в истории Соловецкого лагеря пасхальное богослужение (1926 год) возглавлял святитель Иларион (Троицкий). По воспоминаниям соловецкого узника священника Павла Чехранова, служба, проведенная святителем Илариона, состоялась втайне от начальства в недостроенной пекарне. Участвовали кроме отца Павла в ней всего два человека - епископ Нектарий (Трезвинский) и архиепископ Иларион (Троицкий). В лагере владыка пользовался огромным почетом. Верующие видели в нем духовного отца, а неверующие - миссионера. Авторитет святителя был так высок, что вскоре сведения о его лагерной деятельности дошли до эмиграции. Благодаря ему, Соловецкий лагерь 20-х годов стал своеобразным духовным очагом.

Святитель Иларион стал одним из автором "Послания Соловецких исповедников" или "Памятной записки соловецких епископов" (27.05-09.06.1925), выразившей волю группы епископов, которая стала как бы негласным церковным собором. "Послание" содержало принципы сосуществования Церкви и безбожной государственной власти; она продолжала линию политики, которую вел Патриарх Тихон. Составители "Послания" заявили о систематических гонениях на Церковь в Советском Союзе и обличили ложь обновленчества. Они призвали к последовательному проведению в жизнь закона об отделении Церкви от государства, о желании Церкви действовать без государственных чиновников.

Cмерть святителя илариона

В конце лета 1925 года святителя перевели из Соловков в ярославскую тюрьму. Через год святителю дали новый трехлетний срок. Весной 1926 года святитель вновь оказывается на Соловках. Осенью 1929 года срок заключения святителя Илариона заканчивался. Однако уже в октябре владыка был сослан на три года в Среднюю Азию. На этапе святитель заразился сыпным тифом, его привезли в ленинградскую тюрьму. Помочь ему было уже невозможно. В бреду священномученик говорил: "Вот теперь я совсем свободен!" Врач, присутствовавший при его кончине, был свидетелем того, как святой благодарил Бога, радуясь близкой встрече с Ним. Он отошел ко Христу со словами: "Как хорошо! Теперь мы далеки от..." Это произошло 15/28 декабря 1929 года.

1924 - 1926. Соловки. Лагерь особого назначения

15 ноября 1923 года архиепископ Иларион был арестован, а 7 декабря комиссия НКВД приговорила его к трем годам заключения на Соловках.

В январе 1924 года архиепископ прибыл на пересыльный пункт на Поповом острове . Здесь его застало известие о смерти Ленина. В то время, когда в Москве опускали в могилу гроб с телом Ленина, заключенные по распоряжению лагерного начальства должны были молча стоять пять минут. Владыка Иларион лежал на нарах, когда посреди барака стоял строй заключенных, среди которых были и священнослужители. "Встаньте, все-таки великий человек, да и влетит вам, если заметят", - убеждали его заключенные. Все кончилось, однако, благополучно, а Владыка, обращаясь к духовенству, сказал: "Подумайте, отцы, что ныне делается в аду: сам Ленин туда явился , бесам какое торжество".

В июне 1924 года после открытия навигации архиепископ Иларион был отправлен на Соловецкий остров; здесь он вязал сети на Филимоновской рыболовной тоне, был лесником, сторожем в Филипповой пустыни. На Филимоновской тоне в десяти километрах от главного Соловецкого лагеря он находился вместе с двумя епископами и несколькими священниками. Об этой своей работе он говорил добродушно: "Все подает Дух Святый: прежде рыбари богословцы показа, а теперь наоборот - богословцы рыбари показа". В лагере он сохранил монашескую нестяжательность, незлобивость и простоту. Он просто отдавал всем все, что у него просили. Ни на какие оскорбления окружающих никогда не отвечал, казалось, не замечая их. Он всегда был мирен и весел, и если даже что и тяготило его, он старался скрыть это за своим благодушием.

Знавшие его в Соловках писали о нем: "Он доступен был всем... с ним легко всем. Самая простая внешность - вот что такое был Владыка. Но за этой заурядной формой веселости можно было постепенно усмотреть детскую чистоту, великую духовную опытность, доброту и милосердие, это сладостное безразличие к материальным благам, истинную веру, подлинное благочестие, высокое нравственное совершенствование. Его обыкновенный вид скрывал от людей внутреннее делание и спасал его самого от лицемерия и тщеславия. Он был решительным врагом всякого лицемерия и показного благочестия. Каждого прибывавшего в Соловецкий лагерь священника Владыка подробно расспрашивал обо всех предшествовавших заключению обстоятельствах.

За что же вас арестовали? - спросил Владыка прибывшего в лагерь игумена одного из монастырей.
- Да служил молебны у себя на дому, когда монастырь закрыли, - ответил тот, - ну, собирался народ, и даже бывали исцеления...
- Ах вот как, даже исцеления бывали... Сколько же вам дали Соловков?
- Три года.
- Ну, это мало, за исцеления надо бы дать больше, советская власть недосмотрела..."

Желая вовлечь архиепископа Илариона в раскол, чекист Тучков распорядился перевезти его из Соловков в Ярославское ГПУ, предоставить ему отдельную камеру, возможность заниматься научной работой, вести деловую переписку и получать любые книги с воли, а тем временем попытаться уговорить его на сотрудничество с ГПУ. 5 июля 1925 года архиепископ Иларион был переведен из Соловецкого лагеря в ярославский политический изолятор. Оказавшись здесь, он писал своей родственнице: "Ты спрашиваешь, когда же кончатся мои мучения? Я отвечу так: мучений я не признаю и не мучаюсь. При моем "стаже" меня ведь тюрьмой не удивишь и не испугаешь. Я уже привык не сидеть в тюрьме, а жить в тюрьме, как ты живешь в своей квартире". Тучков дважды приходил к архиепископу. Первый раз Тучков пришел к нему в камеру, где беседовал о церковных делах и о церковной жизни в настоящий момент. Во второй раз Тучков вызвал архиепископа в тюремную канцелярию и здесь снова завел разговор о церковных событиях последнего времени и предложил освободить архиепископа и возвратить на Московскую кафедру, но с условием, что он поддержит одну из групп духовенства - имелись в виду григорианцы. Все переговоры его с Владыкой не привели ни к чему. Высокопреосвященнейший был непримирим к обновленцам, отказался поддержать григорианский раскол, выставил требования, чтобы новое Церковное Управление непременно имело благословение Местоблюстителя, митрополита Петра, и чтобы в него вошли архиереи, которые имеют на это благословение самого Местоблюстителя. У архиепископа Илариона и Тучкова почти по всем пунктам были разные взгляды. Владыка предлагал государству и его представителям сотрудничать с Церковью, но на основании независимости Церкви, на основании положительного роста и духовной силы самой православной паствы, члены которой являются также и гражданами государства и, следовательно, составляют и его силу. Тучков требовал сотрудничества Церкви и ее иерархов на основе полного подчинения Церкви государству, что явилось бы самоуничтожением и уронило бы авторитет церковных иерархов в глазах верующих. В конце концов Тучков потребовал прямого сотрудничества и осведомительства, как если бы Владыка был одним из сотрудников ГПУ. Тучков желал прежде физического уничтожения своего врага уничтожить его нравственно. Архиепископ ответил на эти предложения резким, категорическим отказом. Видя, что погубить этого выдающегося иерарха не удается, Тучков зло сказал: "Приятно с умным человеком поговорить. А сколько вы имеете срока в Соловках? Три года?! Для Илариона три года! Так мало?!"

26 февраля 1926 года архиепископа перевели из отдельной камеры в общую камеру тюрьмы в Коровниках. 15 марта Владыка писал родственнице о происшедших в его жизни переменах: "Удивительное дело! Никто меня к тюремному заключению не приговаривал, и все-таки я сижу в тюрьме, где сидят все по определенным судебным приговорам. Но... удивляться уже давно перестал. Только почему это все со мной такие фокусы происходят? Ведь никого во всей тюрьме нет без приговора, кроме меня. Все наши прочие спокойно живут в Соловках, а я вот уже на второе место перебираюсь. Что-то еще неожиданного преподнесет мне время?".

1 апреля архиепископу Илариону стало определенно известно, что в ближайшие дни его отправят с этапом на Соловки. Узнав об этом, он писал родным: "Это переселение для меня, пожалуй, приятно. Ведь сидеть взаперти мне вовсе не следует. А там куда свободнее. Да и знакомые мне все места-то там. Друзей у меня там масса. С ними охота и повидаться. Вот одно только не особенно приятно, это - путешествие. Пожалуй, до самой Пасхи буду я странствовать до берега, то есть до Попова... И зачем только меня тащили-то сюда? Пожалуй, и нужно было кое о чем поговорить, и говорили, да видно не очень-то речи мои понравились. Ну, что Бог ни делает, все к лучшему. Надеюсь, что и на этот раз будет именно к лучшему..."

В пересыльный лагерь на Попов остров Владыка прибыл незадолго до Пасхи, здесь нужно было дожидаться начала навигации, когда заключенных переправляли на Соловки. Пасха в лагере для некоторых оказалась удивительной и запомнилась на всю жизнь. Вот как описывает ее священник Павел Чехранов: "Кругом лес, колючая проволока, на высоких столбах будки... Людей нагнали в пункт видимо-невидимо. Вследствие весенней распутицы лесные разработки закончились. И более тысячи человек возвращались обратно в лагерь. А весь лагерь рассчитан на восемьсот человек. Клуб закрылся и переделан под жилое помещение с нарами. В прочих бараках проходы застроены нарами, двойные нары переделаны в тройные - в три этажа. Даже в привилегированном канцелярском бараке теперь двойные нары, и вместо шестидесяти человек стало там сто двадцать. Кипятку сплошь и рядом не отпускалось, так как все котлы занимались под обед и ужин.

С началом навигации архиепископ Иларион был отправлен на Соловки. В это время здесь по благословению архиепископа Евгения (Зернова) была написана церковная декларация, которая, по мнению ее составителей, определяла положение Православной Церкви в новых исторических условиях, а также взаимоотношения Церкви и государства. Когда архиепископ Иларион прибыл на остров, текст декларации был уже прочитан и одобрен большинством архиереев. Единомыслен был с ними и Владыка, лишь выразил сомнение, не будет ли некорректным поучать заместителя Местоблюстителя митрополита Сергия, но по размышлении согласился, что это послание будет иметь для митрополита значение совета, который он волен будет принять или нет.

О своей встрече с архиепископом Иларионом в этот период жизни Олег Волков в своих воспоминаниях писал: "Иногда Георгий уводил меня к архиепископу Илариону, поселенному в Филипповской пустыни, в верстах трех от монастыря. Числился он там сторожем. Георгий уверял, что даже лагерное начальство поневоле относилось с уважением к этому выдающемуся человеку и разрешало ему жить уединенно и в покое. Преосвященный встречал нас радушно. В простоте его обращения было приятие людей и понимание жизни. Даже любовь к ней. Любовь аскета, почитавшего радости ее ниспосланными свыше. Мы подошли к его руке, он благословил нас и тут же, как бы стирая всякую грань между архиепископом и мирянами, прихватил за плечи и повлек к столу. И был так непринужден... что забывалось о его учености и исключительности, выдвинувших его на одно из первых мест среди тогдашних православных иерархов. Мне были знакомы места под Серпуховом, откуда был родом владыка Иларион. Он загорался, вспоминая юность. Потом неизбежно переходил... к суждениям о церковных делах России.

Надо верить, что Церковь устоит, - говорил он. - Без этой веры жить нельзя. Пусть сохранятся хоть крошечные, еле светящиеся огоньки - когда-нибудь от них все пойдет вновь. Без Христа люди пожрут друг друга. Это понимал даже Вольтер... Я вот зиму тут прожил, когда и дня не бывает - потемки круглые сутки. Выйдешь на крыльцо - кругом лес, тишина, мрак. Словно конца им нет, словно пусто везде и глухо... Но "чем ночь темней, тем ярче звезды..." Хорошие это строки. А как там дальше - вы должны помнить. Мне, монаху, впору Писание знать".

1926 - 1929. Cоловки. "На повторительный курс остался"

В ноябре заканчивался трехлетний срок заключения архиепископа, и перед концом навигации он был перевезен с острова на материк. 19 ноября 1926 года Особое совещание при Коллегии ОГПУ приговорило Владыку к трем годам заключения на Соловках. Его обвинили в том, что он разгласил содержание разговоров с Тучковым. Прибыв на Соловки, Владыка шутил: "На повторительный курс остался". Осенью 1927 года началось новое смятение, отчасти связанное с публикацией декларации митрополита Сергия . Архиепископ Иларион, отличавшийся большой выдержкой и мудростью, обладая широким историческим кругозором, собрал в "келью" архимандрита Феофана полтора десятка епископов, некоторые из которых стали соблазняться происходящим на воле смятением, и убедил святителей ни при каких условиях не идти на раскол. "Никакого раскола! - сказал он. - Что бы нам ни стали говорить, будем смотреть на это, как на провокацию!"

Пошел новый трехлетний срок, снова пришлось переживать зиму на Соловках. Хотя и вместе с архиереями-друзьями, такими, как архиепископ Херсонский Прокопий (Титов), а все же в неволе. Родственнице архиепископ в это время писал: "Меня хоть никто дедушкой не называет. Однако иной раз случалось, что стариком назовут, и то странно слышать. Меня больно уж борода выдает - поседела, как неведомо что. Однако душа, чувствуется, еще не постарела. Интересы в ней всякие живут и рождаются. Интересы эти приходится удовлетворять чтением, потому что для настоящих занятий нет, понятно, соответствующих условий. Часто является досадливая мысль: вот если бы иметь столько свободы от работ и столько досуга в академической обстановке! Но подосадуешь, подосадуешь, да тем и ограничишься. А раскроешь книгу посерьезней - оказывается, далеко не всегда ее можно читать - внимание рассеивается тем, что окружает и что вовсе неинтересно. С внешней стороны жизнь моя сравнительно сносная - голоден не бываю, в квартире не мерзну, одеться имею во что (хотя нередко так одет, что и ты бы не узнала), поговорить есть с кем, забот на душе почти никаких. Видишь, сколько преимуществ имею! Но, конечно, долгонько зажился я на Белом море... Выкинут я стихийно на далекий остров. Но сожаления я стараюсь не растравливать в душе моей, на окружающее стараюсь не обращать внимания, а жизнь наполнять тем, чем можно. И так за долгие годы привык и живу не тужу. На лучшее не надеюсь, от худшего не отрекаюсь. Какова есть о мне воля Божия - так пусть и будет".

Незадолго до окончания срока и выезда с Соловков архиепископ писал родным: "Дожил я уже до осени и этого года. Только осень у нас прямо удивительная - доселе нет ни холода, ни снега: иной раз дождичек сыплет и сыплет, а иной раз и сухо станет. А в прошлые годы в это время всегда ходил по льду озера. 15 ноября исполняется пять лет, как я странствую, - если, конечно, считать, что лето 23-го года я жил сколько-нибудь оседло (а это весьма сомнительно). Сейчас я переживаю не вполне приятное состояние полной неизвестности: уеду ли я отсюда или опять останусь. Если уеду, то скоро, но сменяю ли я в этом последнем случае ястреба на кукушку - тоже неизвестно. Словом, внутри у меня неизвестность и неопределенность. Чего пожелать самому себе - тоже не знаю. Ведь в иных отношениях у нас здесь лучше вашего, да и прижился за долгие годы. Только душа просит нового..."

14 октября 1929 года Особое совещание при Коллегии ОГПУ приговорило архиепископа к трем годам ссылки в Казахстан. Самое мучительное было в том, что теперь от Белого моря через всю страну до самых южных границ он должен был проехать этапным порядком, многократно оставаясь на неопределенный срок в пересыльных тюрьмах. По сравнению с тем, что ему предстояло теперь, Соловки были отдыхом."

Соловецкие Святые

Соловецкие новомученики:
Александр Крылов Алексий (Буй) Алексий Воробьев Амвросий (Либин) Арсений Троицкий Василий Измайлов Василий (Козырев) Василий Надеждин Владимир Введенский Владимир Преображенский

Тропарь, глас 4

Воине Христов Иларионе, славо и похвало Церкве Русския, пред гибнущим миром Христа исповедал еси, кровьми твоими Церковь утвердися, разум Божественный стяжал еси, людем верным возглашаше: без Церкве несть спасения.

Тропарь, глас 4

Воине Христов Иларионе, славо и похвало Церкве Русския, пред гибнущим миром Христа исповедал еси, кровьми твоими Церковь утвердися, разум Божественный стяжал еси, людем верным возглашаше: без Церкве несть спасения.

В жизни Русской Церкви XX века выдающееся место по праву принадлежит священномученику архиепископу Верейскому Илариону (Троицкому) (1886, с. Липицы - 1929, Ленинград). Многообразными были его труды на благо Православной Церкви, и безупречным оказалось исповедание им Христа в годину большевистских гонений. Светлый и величественный образ святителя Илариона приводит на ум примеры из эпохи раннехристианской святости. Даже враги святителя восхищались им. Святитель Иларион был борцом за Церковь в век величайшего от нее отступления; верность Церкви и Христу он засвидетельствовал мученической смертью. Личность святителя Илариона до последних ее глубин была укоренена в Православной Церкви. Стяжавший церковный разум, он стал носителем церковного слова. Выдающийся ученый-богослов и духовный писатель святоотеческого направления, он прославился также своими вдохновенными проповедями. Его знаменитая речь в защиту патриаршества на Поместном Соборе Русской Церкви в 1917 году внесла вклад в дело восстановления на Руси патриаршества. А в конце 10-х и начале 20-х годов святитель Иларион был правой рукой святого патриарха Тихона. При патриархе ему на долю выпала самая сложная и неблагодарная роль - быть посредником между патриархом и советской властью. Все силы своих ума и души архиепископ Иларион посвятил тому, чтобы облегчить и упрочить положение Церкви, когда враг, наглея от безнаказанности, задался целью стереть ее с лица земли. Никто другой, как святитель Иларион в начале 20-х выдерживал натиск на Церковь со стороны ВЧК. Но помимо того, православная Москва обязана именно ему тем, что ей удалось в это время преодолеть соблазн обновленчества. Безбожная власть не смогла допустить того, чтобы доблестный воин Христов оставался на свободе. Годы 1923-1929 стали временем исповедания священномучеником Христа в тюрьмах и Соловецком концлагере.

Святитель Иларион, в миру Владимир Троицкий, родился 13 сентября 1886 года в семье сельского священника Алексея Троицкого. Отец будущего архиепископа служил в селе Липицы Каширского уезда Московской губернии. Кроме Владимира в семье было еще два младших сына - Димитрий и Алексей, а также две дочери, которых звали Ольга и София. Троицкие были родом потомственных священников. О деде Владимира, отце Петре, сохранились сведения как о человеке редкой образованности; среди народа он пользовался великим авторитетом и любовью. Димитрий, средний из братьев, впоследствии принял монашеский постриг с именем Даниила и стал епископом Брянским. Самый младший, Алексей, также избравший для себя стезю священника, сделался преемником своего отца по служению в Липицах. При большевиках он был репрессирован и погиб в лагере.Жизнь семейства Троицких отличалась патриархальной строгостью и неукоснительным следованием православным обычаям. Супруга отца Алексея умерла рано; воспитанием детей после ее смерти занималась ее незамужняя сестра - учительница приходской школы. Нередко ей приходилось брать с собой на уроки читать. А поскольку с раннего детства он все церковные службы проводил на клиросе, он овладевал и славянским языком. Будучи пяти лет, он уже читал в храме часы и шестопсалмие.

Дух будущего борца за Церковь, богослова и мученика, святителя Илариона воспитывался в благодатной среде сельского храма; дружная православная семья заложила в нем основы того душевного здоровья, которое помогло ему выстоять в нечеловеческих условиях советских тюрем и лагерей. Прекрасная, чистая душа Владимира Троицкого формировалась в детстве и ранней юности и под влиянием впечатлений от родной среднерусской природы. Село Липицы расположено на высоком берегу Оки. Оттуда видна обширная речная долина, где по берегам к самой воде подступают смиренные селения, единственным украшением которых служат Божии храмы. "Придешь бывало домой на Пасху, - вспоминал архимандрит Иларион о своих посещениях родных мест. - Выйдешь к реке. На несколько верст она разлилась, затопила всю равнину. И слышишь по воде со всех сторон радостный пасхальный трезвон во славу Христа воскресшего: и с нашего тульского берега, и с московского несется звон, будто две церкви, две епархии сливаются в одном торжественном гимне. Ярко и ласково светит весеннее солнышко, шумно бегут по канавам мутные потоки, важно расхаживают по земле грачи, вся земля проснулась и начала дышать, зеленеет уже травка. Оживает природа, и смиренный народ справляет праздник Воскресения. Слышишь, бывало, как несется над рекой пасхальный звон, - будто волны новой жизни вливаются в душу, слезы навертываются на глазах. Долго и молча стоишь зачарованный..." (Архимандрит Иларион. Письма о Западе. Сергиев Посад, 1915. С. 60-61.) Мальчик рос в атмосфере не только благочестия, но и красоты. Прекрасные и величественные картины природы прививали его душе стремление к преображенному, восстановленному до своего райского состояния миру. Но как раз представление о "новой", очищенной от греха и возрожденной твари есть нерв богословского учения Троицкого, развивающего идеи восточных отцов Церкви. Православный дух святителя Илариона отличался не только силой и крепостью, но одновременно утонченностью, изяществом, добротой и красотой. Устремленность к святости, пронизывающая его богословские сочинения, не отделима от стремления к высшей красоте.

Пожалуй, самой яркой чертой будущего святителя в детстве была жажда знания, желание учиться. Когда ему было пять лет, он задумал идти на учебу в Москву. Прихватив с собой букварь, мальчик взял за руку трехлетнего братишку, и, никому ничего не сказав, они пошли по дороге в направлении Москвы. Спустя некоторое время в доме обнаружили исчезновение детей. От волнения мать потеряла сознание; отец Алексей же запряг в телегу лошадь и помчался на поиски. Крестьяне окрестных деревень знали и любили семью священника из Липиц. Кое-кто видел, как по дороге шли важно два мальчика в летних рубашонках; один из них нес под мышкой книгу. С людской помощью отец Алексей через несколько часов нагнал сыновей. На упреки родителя будущий архиепископ серьезно ответил: "Папа, не расстраивайся! А как же Ломоносов? Ведь он пешком пошел в Москву, и я тоже решил идти учиться!"...

И когда Владимиру пришло время учиться, он с блеском прошел это поприще. Святитель Иларион Троицкий, один из крупнейших представителей русского академического богословия XX века, получил превосходное духовное образование. Вот его основные вехи. 1900 год - окончание Тульского духовного училища, 1906 - завершение с отличием курса Тульской духовной семинарии и поступление в Московскую Духовную Академию. В 1910 году Владимир Троицкий заканчивает Академию со степенью кандидата богословия и остается при ней в качестве профессорского стипендиата. А в 1913 году он защищает магистерскую диссертацию; еще в 1912 году она была опубликована в Сергиевом Посаде в качестве книги под названием "Очерки из истории догмата о Церкви". Стоит отметить, что Владимир Троицкий всегда был круглым отличником учебы. Помимо того, за свои студенческие работы он был в 1910 году удостоен двух наград - премии Московского митрополита Макария за лучшее семестровое сочинение и премии митрополита Московского Иосифа за лучшую кандидатскую работу. Магистерская его диссертация также была отмечена: он получил за нее премию Московского митрополита Макария 1912-13 гг.

Владимир Алексеевич был по своему призванию и затем по своим дарованиям и учености исследователем-богословом. Любовь к науке сливалась у него с любовью к Академии и Троице-Сергиевой лавре, в стенах которой она располагается. Эта любовь носила даже несколько страстный характер, и в 1913 году при монашеском постриге молодой ученый переживал это как серьезный грех. Путь к преодолению этого внутреннего кризиса указал Троицкому епископ Феодор Поздеевский, тогдашний ректор Академии. Он обратил внимание своего младшего собрата и коллеги на таинственный духовный закон: "духовной мудростью и бесчисленными писаниями" обогатили Церковь не богословы-рационалисты, но пустынники, отвергшие всякую книжную мудрость, поскольку жертва и подвиг открыли в их душах бездонные источники боговедения. (Епископ Феодор. Речь при пострижении доцента Московской Академии Вл. Троицкого, в монашестве Илариона. - Богословский вестник, 1913 , № 8. С. 701.) В сущности, владыка Феодор говорил о том, что особо ценным является богословствование, идущее от опыта сокровенной духовной жизни, монашеского внутреннего делания. Владимир Алексеевич осознавал это еще в годы студенчества. Будучи на четвертом курсе, он произнес "слово" в день празднования 95-й годовщины Академии, в котором выразил свой взгляд на существо богословия. "Что такое богословие? - спрашивал оратор. - Оно для многих есть только знание богословских истин, но не знание Бога. Знание же Бога есть наука опытная. Только чистые сердцем Бога узрят, и потому истинное богословие должно быть благочестием". (Троицкий Владимир. Да не будут тебе бози инии! - Сергиев Посад, 1909.) Богословие Владимир Алексеевич понимал в высшем смысле как опытное богопознание; владыка Феодор утвердил его в этом, облегчив тем самым ему жизненный выбор. Научная деятельность для Троицкого была неотделима от подвижничества и благодатной церковной жизни. В течение всего пребывания будущего святителя в Доме Живоначальной Троицы его жизнь протекала, как между двумя центрами или полюсами, с одной стороны, в стенах уникальной академической библиотеки, с другой - под сенью "русской православной святыни", как называл он гробницу преподобного Сергия в Троицком соборе. И если Московская Духовная Академия в начале XX века была тем уникальным местом, где осуществлялся редкий синтез науки и духовной жизни, то святитель Иларион Троицкий стал одним из тех, кто свидетельствовал об этом собственным подвигом и творчеством.

В 1910 году Владимира Троицкого, выпускника Академии, оставляют при ней для научной работы и преподавания. Владимир Алексеевич начинает готовить к защите магистерскую диссертацию. На протяжении двадцати лет научной деятельности (она началась в студенческие годы и продолжалась даже и в заключении: в тюрьмах и на Соловках святитель много писал) он разрабатывал по существу одну проблему - проблему Церкви. Что такое Церковь? Именно на этот вопрос святитель Иларион отвечал своими трудами и жизнью. Потомственный священник, он не мыслил себе жизни в стороне от Церкви. Основой его богословских убеждений и стало переживало благодатности, спасительности Церкви, ее приподнятости над преходящим природным бытием. Экклезиология святителя Илариона имеет опытный характер: читатель его трудов приобщается к его благодатному церковному опыту. Концепция Церкви, предложенная святителем, опирается на Священное Писание и учение святых отцов, причем святоотеческие представления пережиты им изнутри, согласие с ними его глубоко сердечное. Труды святителя Илариона, выдающегося церковного писателя, принадлежат святоотеческой линии в русской духовной литературе первых десятилетий XX века.

В большинстве сочинений святителя Илариона можно проследить развитие мысли о Церкви как "союзе любви", как организме, мистическом Теле, члены которого объединены общей благодатной жизнью, имя которой - любовь. Святитель пользовался разнообразными словесными жанрами: это не только богословский трактат или эссе, но и искусствоведческий очерк и даже путевые заметки. Писал владыка Иларион чрезвычайно ясно, просто и при этом с установкой на устное слово: с его именем связана слава блестящего проповедника, лектора, а также полемиста (диспуты в Академии, а после революции - в Политехническом музее). В литературных произведениях святителя сквозит возвышенная простота его личности. И именно эта простота была отмечена епископом Феодором в речи при пострижении Владимира Троицкого. "Душа твоя, имущая печать высокой мудрости о Христовой истине, с любовью принимала в себя "простоту, яже о Христе"" (Епископ Феодор. Речь при пострижении доцента Московской Академии Вл. Троицкого, в монашестве Илариона. - Богословский вестник, 1913 , № 8. С. 697.) Эти слова епископа Феодора характеризуют в целом богословское творчество святителя Илариона, поскольку оно отмечено "высокой мудростью" с одной стороны и "простотой" - с другой.

11 декабря 1912 года в Академии состоялась защита Владимиром Троицким его магистерской диссертации. Владимир Алексеевич называет в своей диссертации догмат о Церкви выражением церковного самосознания. Он показывает, как на протяжении первых веков своего существования Церковь приходит к нему в напряженной борьбе с ересями. И эта древняя полемика, утверждает автор диссертации, имеет явные параллели с современной богословской борьбой за Церковь. Он не только прослеживает спор святых отцов с еретиками о природе Церкви, но попутно полемизирует на ту же тему с современными католическими и протестантскими учеными. По академической традиции защита диссертации протекала в виде диспута, - ранее работа Троицкого уже получила блестящие отзывы оппонентов. Достоинство его диссертации было настолько бесспорным, что никаких весомых научных возражений труд не получил. Потому Владимир Алексеевич не был удовлетворен защитой.Одновременно с присуждением Владимиру Троицкому степени магистра богословия в самом начале 1913 года его утверждают в должности доцента Академии по кафедре Нового Завета. А в мае 1913 года Троицкий становится профессором Академии. Очень скоро он приобрел всеобщие любовь и уважение; среди преподавателей и студентов с ним была связана слава академического "столпа". В один из моментов жизни Академии он был первым кандидатом на пост ее ректора. Причиной того, что был избран все же не он, было полное отсутствие у него жизненного практицизма, возвышенная "неотмирность". (Волков С. Последние у Троицы. М.-СПб., 1995. С. 121-123.)

Студенты Академии восторженно относились к лекциям молодого профессора. Живой интерес к ним был связан с их жизненностью, непременной привязанностью к современности. Чтение лекций было для Владимира Троицкого, а затем архимандрита Илариона, насущнейшим делом - борьбой за Церковь; с этим был связан их публицистический и полемический настрой. "Он не мог спокойно повествовать <...>, - вспоминает слушатель его лекций в 1917-1919 гг., - а должен был гореть, зажигать своих слушателей, спорить, полемизировать, доказывать и опровергать. <...> Он никогда не был только теоретиком: он был человеком дела, всегда соединявшим теорию с практикой". Автору этих строк, Сергею Волкову, принадлежит и словесный портрет святителя: "Высокий и стройный, с очень умеренной и пропорциональной полнотой, с ясным и прекрасным взглядом голубых глаз (он был немного близорук, но никогда не пользовался очками), всегда смотревший уверенно и прямо, с высоким лбом и <...> небольшой окладистой русой бородой, звучным голосом и отчетливым произношением, он производил обаятельное впечатление. Им нельзя было не любоваться". Владыка имел "сильный облик чисто русского человека, прямо-таки богатыря, одухотворенного глубоким интеллектом и чистой, благородной душой". У слушателей его лекций возникало впечатление, что "целостность <...> была главной чертой его личности. Этот смелый, исключительно талантливый человек все воспринимал творчески". И вот еще несколько характерных черт его духовного облика, отмеченных современником: "Иларион благодатно влиял на меня самой своей личностью - прямотой, властностью в отстаивании убеждений, восторженностью совершаемого им богослужения, сильной, покоряющей речью и, наконец, бодростью, энергией и жизнерадостностью". Он в жизни был носителем того начала любви, которое обосновывал в своих теоретических трудах: "У него самого была поразительная восторженность и любовь ко всему, что ему было дорого и близко - к Церкви, к России, к Академии, и этой бодростью он заражал, ободрял и укреплял окружающих".

О годах, проведенных в стенах лавры, святитель вспоминал как о лучшем времени своей жизни. С Академией он был связан до мая 1920 года - времени своего рукоположения во епископа Верейского. В конце октября 1917 года, когда среди профессоров Академии велся спор по поводу патриаршества на Руси, он прочитал там лекцию "Нужно ли восстановление патриаршества в Русской Церкви?" Будучи участником проходившего тогда в Москве поместного Собора, он специально приехал на один день в Сергиев Посад, чтобы выступить в Академии с этой примечательной лекцией. С.Волков так вспоминает об этом: "На лекцию собралось большинство профессуры и все студенты, продолжалась она около трех часов. Конечно, она была прочитана так блестяще, как это мог сделать только Иларион: восстановление патриаршества в России было его заветным желанием, как бы смыслом его жизни, которому он отдавал все свои силы". В своей лекции святитель пророчески представил совершенно новый образ русского патриарха: "Теперь наступает такое время, - сказал он, - что венец патриарший будет венцом не "царским", а скорее, венцом мученика и исповедника, которому предстоит самоотверженно руководить кораблем Церкви в его плавании по бурным волнам моря житейского". Знаменательны были эти слова, пришедшиеся в точности на день большевистского переворота!..

28 марта 1913 года произошло событие особой важности в жизни Владимира Троицкого: он принял монашеский постриг с именем Илариона (Постриг происходил в скиту Параклит; его осуществил епископ Никон (Рождественский), а напутственное слово было сказано епископом Феодором (Поздеевским).) Есть люди, с самого рождения предназначенные служить непосредственно Богу и словно невидимой стеной отгороженные от мира. Таким человеком был Владимир Троицкий. Он не сомневался в своем монашеском призвании, которое для окружающих очевидным не было: душевная одаренность и внешняя красота, веселость и общительность могли вводить в заблуждение относительно внутреннего устроения и жизненных установок.

Каким же был "внутренний человек" святителя Илариона? Об этом мы можем судить по его сочинениям и поступкам, по воспоминаниям современников; вглядываясь в фотографические портреты святителя, мы также можем пережить встречу с его душой. Главной чертой святителя и священномученика была исключительная врожденная душевная чистота, самым верным признаком которой было естественное и радостное следование добродетели вместе со страданием от греха, в случае владыки Илариона совершающегося лишь в области помыслов. Святитель свидетельствует о собственном внутреннем опыте, когда пишет: "Жизнь и совершенствование личности в Церкви несет с собою счастье и блаженство"; "Сама добродетель есть блаженство, а грех есть страдание"; "Как с грехом неразрывно связано его следствие - страдание, так с добродетелью соединено блаженство". В подобных простодушных личных признаниях выражена чистота святости Божиего избранника.С врожденной чистотой души соединялась природная веселость святителя. Опять-таки от собственного опыта им написаны такие, например, строки: "Есть на земле носители торжествующего христианства, всегда радостные, всегда с пасхальными песнопениями на устах, и лицо их, как лицо Ангела". (Архимандрит Иларион. "Вифлеем и Голгофа. - Отдых христианина") Духовное веселье временами, видимо, переполняло его, прорываясь даже в богословско-полемических работах. Сохранил святитель его и в тяжелейшей обстановке Соловецкого лагеря. Он стремился "научить" этой радости и тех, кто не был ею одарен: "Иларион любил говорить, что, насколько христианин должен осознавать свои грехи и скорбеть о них, настолько же он должен радоваться бесконечной милости и благости Божией и никогда не сомневаться и не отчаиваться в своем жизненном подвиге", - пишет С. Волков. (Волков С. Последние у Троицы. С. 118.) Действительно, "по имени" было житие святителя Илариона! ("Иларион" (греч.) означает "тихий", "радостный".) Склонность к глубинному и неотмирному веселью еще совсем молодого святителя побуждает вспомнить о преподобном Серафиме Саровском с его постоянным пасхальным приветствием. Кого бы мы имели в лице святителя Илариона, не прервись его жизнь на сорок пятом году!..

Некоторые люди приходят к монашеству, пройдя через бездну греховного опыта: испытав ужас перед страшной реальностью "пучины греха", они вступают на стезю покаяния. Путь к монашеству Владимира Троицкого был иным. Это был безупречный в своих поступках человек, которому при этом было присуще особое стремление к совершенству. Лишь всецело посвятив себя Богу, он мог поднять свою личность на высшую духовную ступень. Избрание монашества было почти естественным для него: аскеза была его привычным состоянием, добродетель радостна и желанна, грех вызывал муку и отвращение. Уже в силу своей природной чистоты Владимир Троицкий был "земным Ангелом и небесным человеком"; не знающий ничего низменного, он не мог допустить присутствия низких черт у какого-то другого христианина. В монашестве он искал для себя лишь наиболее благоприятных условий для служения Богу, искал того тесного образа жизни, который не оставляет и малой лазейки греху. Брака же он не только не гнушался, но считал путем к Богу, совершенно равночестным монашеству. (Архимандрит Иларион. Единство идеала Христова. - В изд.: Архимандрит Иларион. Христианства нет без Церкви. М., издательство Сретенского монастыря, 1995. С. 119-123.)

Во время пострига Владимир Алексеевич испытал великую радость, которая, по его собственному свидетельству, не оставляла его на протяжении двух месяцев. 11 апреля 1913г. Троицкого рукоположили во иеродиакона, 2 июня - во иеромонаха, а 5 июля отец Иларион был возведен в сан архимандрита. Совершение Божественной литургии стало отныне центром его жизни. Вот как описывает служение святителя С. Волков: "Величественно и красиво Иларион совершал богослужение. Было нечто возвышенное, легкое и прекрасное в его чтении Евангелия, произнесении возгласов и молитв звучным и раскатистым голосом, властно заполнявшим все пространство обширного академического храма. Столь же звучно раздавался он и в Успенском соборе нашей лавры, и в храме Христа Спасителя в Москве. В его служении замечалась некая восторженность, вполне искренняя, чуждая малейшей театральности <...>. Он отдавался богослужению всей душой, всем существом своим, как главному делу своей жизни". (Волков С. Последние у Троицы. С. 136.) Красоту богослужения святитель ставил выше всякой земной красоты. Он любил повторять, что ни одна опера, ни один спектакль не могут вызвать интерес, хотя бы отдаленно сравнимый с тем, которым обладает богослужение. Как немногие, владыка Иларион умел проникаться настроением древних напевов и жить смыслами, содержащимися в богослужебных текстах. Совершение евхаристии становилось для него всякий раз великим событием.

Священномученик Иларион Троицкий был не только прирожденным монахом, ученым и педагогом: Бог в нужный момент призвал его к высшему церковно-общественному служению, его натуре церковного деятеля был присущ святительский размах. Этот новый поворот в его жизненном пути произошел в 1917 году, когда ему пришлось участвовать в поместном Соборе Русской Церкви.

На Собор отец Иларион пришел с идеей необходимости восстановления в Русской Церкви патриаршества, - идеей, которую он вынашивал всю свою сознательную жизнь. Восстановление патриаршества означало для него в первую очередь освобождение Церкви от гнета государства. 23 октября архимандрит Иларион произнес на Соборе свою ставшую знаменитой речь "Почему необходимо восстановить патриаршество?" В основу ее он положил свое убеждение в том, что "патриаршество есть основной закон высшего управления каждой поместной Церкви", и что если мы не хотим порывать с вековым церковным преданием, мы не имеем права отвергнуть патриаршество. Речь отца Илариона звучала со страстной убежденностью и закончилась на высокой ноте: "Есть в Иерусалиме "стена плача". <...> В Москве, в Успенском соборе, также есть русская стена плача - пустое патриаршее место. Двести лет приходят сюда православные русские люди и плачут горькими слезами о погубленной Петром церковной свободе и былой церковной славе. Какое будет горе, если и впредь навеки останется эта наша русская стена плача! Да не будет!.." (Профессор-архимандрит Иларион (Троицкий). Почему необходимо восстановить патриаршество? - В изд.: Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России. М., 1994.) Думается, в том, что выбор Собора осуществился в конце концов в пользу патриаршества (это произошло 30 октября), была немалая заслуга и архимандрита Илариона.

К моменту участия в Соборе отца Илариона его известность и авторитет уже вышли за пределы Академии. Во время Собора "его, единственного не епископа, в кулуарных разговорах называли в числе желательных кандидатов на патриарший престол". (Волков С. Последние у Троицы. С. 112-113.) Однако по воле Божией священномученику Илариону довелось в труднейшие для Церкви, воистину страшные годы большевистского гонения, быть главным помощником и сподвижником патриарха Тихона.

Сразу после избрания патриарха архимандрит Иларион становится его "секретарем и главным консультантом по богословским вопросам". (Левитин-Краснов А., Шавров В. Очерки по истории русской церковной смуты. М., 1996. С. 313.) За этой респектабельной в другие времена должностью "ученого секретаря" стояла на деле роль человека, всегда находящегося под вражеским ударом. Перед патриархом стояла труднейшая задача сохранения Церкви - этого корабля спасения посреди бушующей враждебной стихии. И во всех контактах с Советской властью - при переговорах с Тучковым (заведующий 6-м отделением секретного отдела ГПУ), встречах с "революционным" духовенством и т. д. - святитель Иларион заслонял собою патриарха. Келейник Святейшего, Яков Полозов, погиб от руки наемного убийцы, обращенной против патриарха. Судьба священномученика Илариона оказалась сходной: он стал жертвой мести Тучкова патриарху.

В марте 1919 года архимандрит Иларион был арестован и заключен в Бутырскую тюрьму. Причины ареста он и сам не понимал; видимо, он был схвачен из-за одной своей близости к патриарху. Через два месяца священномученика освободили. И после выхода на волю отец Иларион поселился в Москве у своего земляка и друга по Академии священника Владимира Страхова. Отец Владимир служил в церкви Святой Троицы на Листах, находящейся на Сретенской улице; его квартира тоже была неподалеку. Деятельность архимандрита Илариона в Сергиевом Посаде после закрытия Академии летом 1919 года прекратилась. С начала же 20-х годов установилась его тесная связь со Сретенским монастырем. До своего ареста в ноябре 1923 года святитель Иларион был настоятелем Сретенского монастыря.

В мае 1920 г. в день памяти священномученика патриарха Гермогена произошло одно из ключевых событий в жизни архимандрита Илариона: он был возведен в святительский сан. Осуществился Божий Промысел, направляющий его жизнь; это имело великое значение для судеб Русской Церкви в тот исторический момент. Святейшим патриархом Тихоном была совершена хиротония архимандрита Илариона во епископа Верейского, викария Московской епархии. В своем слове патриарх Тихон особо отметил это совпадение, предсказав новопоставленному архиерею за твердость в вере исповеднический венец. Владыка Иларион ответил на патриаршее слово замечательной, проникновенной речью, в которой выразилось его глубокое понимание как нынешнего состояния Церкви, так и собственной судьбы. К этому времени была пролита уже кровь сотен мучеников за веру; надвигались еще более страшные гонения, и святитель предвидел это. "Церковь Божия стоит непоколебимо, лишь украшенная, яко багряницею и виссоном, кровьми новых мучеников, - сказал он в своей речи. - Что мы знали из церковной истории, о чем читали у древних, то ныне видим своими глазами: Церковь побеждает, когда ей вредят. <...> Силы государства направились против Церкви, и наша Церковь дала больше мучеников и исповедников, нежели предателей и изменников". (Речь архимандрита Илариона (Троицкого) при наречении во епископа. - Материалы из следственного дела Троицкого И.А., архив ФСБ. Машинопись.) Святитель чувствовал, что к высшему, епископскому служению в Церкви в этот страшный и славный момент ее истории его призвал Божий Промысел. "Знаю теперь твердо, - сказал священномученик, - что воля Божия управляет Церковью и не без Божией воли поставляются в Церкви епископы. <...> Господь милосердый да примет душу мою, сию малую лепту, вметаемую в сокровищницу Церкви, для употребления на общую пользу. Воля Господня да будет". Святитель Иларион вступил на епископскую стезю с полным сознанием того, что его ожидает, с готовностью к мученичеству.

После принятия епископского сана святитель по-прежнему жил в квартире священника Страхова на Сретенке: помещения Сретенского монастыря захватывало государство, монахи выселялись оттуда, и обосноваться в монастыре у святителя возможности не было. Ежедневно первую половину дня святитель Иларион проводил у патриарха в Донском монастыре; очень часто он сослужил Святейшему. За год своего епископства им были отслужены 142 обедни, примерно столько же всенощных и произнесено 330 проповедей. Известность святителя и любовь к нему церковного народа возрастали; за ним стало закрепляться имя "Иларион Великий". О его служении в Сретенском монастыре свидетельствует православный москвич, живший неподалеку; на протяжении нескольких лет он вел дневник. Вот запись из этого дневника, относящаяся к 1921 году: "На Страстной неделе тянуло в церковь. Несколько раз ходил в Сретенский монастырь. Привлекал туда епископ Иларион, не своим пышным архиерейским служением, а участием в службах в качестве рядового монаха. Однажды (за всенощной со среды на четверг) он появился в соборном храме монастыря в простом монашеском подряснике, без панагии, без крестов, в камилавке и прошел на левый клирос, где и пел все, что полагается, в компании с 4-5 другими рядовыми монахами, а затем вышел в том же простом наряде на середину храма и проникновенно прочитал канон, не забывая подпевать хору в ирмосах. Прочитавши канон, запел один "Чертог Твой вижду, Спасе мой, украшенный..." Ну! Я вам скажу, и пел же он! Голос у него приятнейший, чистый, звучный, молодой (ему 35 лет), высокий. Тенор. Пел попросту, не по нотам, но так трогательно и задушевно, что я, пожалуй, и не слыхивал за всю свою жизнь такого чудесного исполнения этой дивной песни". Простодушные заметки современника передают отношение к святителю Илариону православной Москвы 20-х годов: "На вынос Плащаницы я ходил к Николе на Драчах, где тот же Иларион служил во всем великолепии архиерейского сана, и тогда он сказал с кафедры вдохновенную речь, растрогавшую всех слушателей. В былое время ее, разумеется, напечатали бы во всех "клерикальных" газетах, ну а теперь она достоянием потомков уже не будет. Жалко!" (Окунев Н.П. Дневник москвича. Париж, 1995. С. 446-447.)

Из 1920 или 1921 года известен еще один эпизод, связанный с пребыванием святителя в Сретенском монастыре. 8 сентября отмечался день Владимирской иконы Божией Матери - престольный праздник монастыря. В этот день было принято переносить в монастырь крестным ходом Владимирскую из Успенского собора Кремля. Икона уже находилась в Третьяковской галерее. Святитель Иларион обратился к И. Грабарю с просьбой разрешить взять на праздник икону в монастырь. Разрешение было получено, но святителя арестовали. Для ареста власти воспользовались тем поводом, что возле иконы подняли шум кликуши. Произошел суд, и состава преступления не нашли... Вообще же, в эти годы "владыка всегда ожидал ареста". (Окунев Н.П. Дневник москвича. Париж, 1995. С. 446-447.)

Вследствие беспрестанного наушничества и преследования органами НКВД сама жизнь архиереев, преданных Церкви и патриарху Тихону, по сути становилась подвигом. Однако, несмотря на очевидную опасность, любимый своей паствой святитель Иларион с того момента, как 25 мая 1920 г. был хиротонисан патриархом Тихоном во Епископа Верейского, нередко посещал храмы и монастыри Верейского уезда. Такие поездки иногда перерастали в путешествия, длившиеся и по месяцу.В своих письмах к родным святитель Иларион упоминает о длительных поездках "на лошадях" в Верею и по Верейскому уезду, в которых его спутниками являлись преданные владыке местные священнослужители, впоследствии репрессированные. В их числе был настоятель Ильинской церкви г.Вереи священник Пётр Пушкинский. Как вспоминал сын батюшки - Сергей Петрович Пушкинский - в их доме, находившемся на Красной улице близ перекрёстка, напротив современного здания милиции, часто гостил владыка Иларион. В памяти мальчика остался его портрет: человек высокого роста, необыкновенно привлекательной внешности, с большой пшеничной бородой. Сергей Петрович вспоминал, что его отец не раз сослужил уже архиепископу Илариону в Рождественском соборе. Жившая в доме Пушкинских родственница - Беренова Александра Семеновна - рассказывала о таком происшествии: однажды владыка Иларион и отец Пётр приняли участие в организованном безбожниками атеистическом диспуте, который состоялся при большом стечении народа в клубе рядом с нынешней автобусной станцией. После ряда выступлений местных руководителей, зачитавших примитивные богоборческие брошюры, ведущий диспута с ядовитой иронией предложил владыке Илариону сказать своё слово. Святитель произнёс блестящую речь, пронизанную глубокой верой в Господа. Он говорил как "власть имущий". Сила убеждения Владыки была настолько велика, что симпатии к нему иарода стали очевидны. Взбешённые непредвиденным поворотом событий большевики намеревались под любым предлогом арестовать архиепископа Илариоиа. Однако отцу Петру под прикрытием группы горожан удалось увести владыку и скрыть в своём доме. (Чередова Л.Т. Воспоминания об архиепископе Иларионе (Троицком). Машинопись. С. 7.)

Когда в 1921 году в ряде губерний России вспыхнул голод, то всюду совершались всенародные моления о спасении погибающих. Во время одного из таких молений в храме Христа Спасителя, когда служил патриарх, святителем Иларионом "было сказано пламенное слово о помощи. Громадный, переполненный народом храм, казалось, слился в общей молитве и жертвенном порыве". (Профессор Стратонов И.А. Русская церковная смута (1921-1931). - В кн.: Из истории христианской Церкви на родине и за рубежом в XX столетии. М., 1995. С. 59.) Обострением ситуации в стране власти воспользовались для нанесения Церкви очередного удара. После декрета ВЦИК от февраля 1922 года относительно изъятия церковных ценностей, приведшего к народным волнениям, по стране покатился вал репрессий. В апреле 1922 года был арестован патриарх Тихон. Еще раньше, 22 марта, оказывается под арестом святитель Иларион, которому выпало на долю разделить крест патриарха. В июне он высылается на год из Москвы в Архангельск: в мае власть в Церкви захватили обновленцы, и безбожники сделали ставку на них, намереваясь поставить патриаршую Церковь вне закона.

Когда в июне 1923 года патриарха Тихона освободили из-под стражи, его правой рукой стал святитель Иларион, уже вернувшийся из ссылки (вскоре он был возведен в архиепископский сан). Положение Церкви в этот момент было таково, что, казалось, она вот-вот погрузится в бездну обновленческого растления. Государство поддерживало обновленцев и одновременно взяло курс на упразднение "тихоновских" - православных общин. В чрезвычайно напряженных переговорах с Тучковым святитель добился от власти смягчения ее политики в отношении Церкви. А когда началось массовое возвращение в Церковь обновленцев, благодаря именно святителю Илариону церковная жизнь в Москве была налажена в кратчайший срок. Святитель разработал чин покаяния и сам принял исповедь сотен обновленцев - священников и мирян.Сретенский монастырь после захвата обновленцами власти в Церкви был занят сторонниками "митрополита" Антонина Грановского. Как известно, это был один из самых радикальных реформаторов Церкви; в Сретенском монастыре служились "литургии" по разработанному им самим чину. Неприятие его Православной Церкви было беспредельным. Личная ненависть к патриарху Тихону "митрополита" Антонина поражала даже его друзей-чекистов. Вот что писал "митрополит" Антонин в те годы: "Тихон - большое поповское чучело, набитое магизмом, рутиной, колдовством, ремеслом и червонцами. Он печет каждую службу архиерейские чучела поменьше, которые надевают парчовые халаты, золотые горшки, грамофонят, вертятся, машут руками..." Дальше следует хула на таинство евхаристии...

Летом 1923 года святитель Иларион прибыл в Сретенский монастырь и изгнал из него обновленцев. При этом он совершил беспрецедентное святительское деяние: заново, великим чином освятил престол и собор Сретенского монастыря. Этим он показал, что грех и нечестие отступничества от Церкви требуют особого очищения. Молва об этом сразу разнеслась не только по Москве, но и по всей России. Обновленцы целыми приходами и общинами каялись и возвращались в Церковь. Следует заметить, что освящение Сретенского монастыря и торжественное изгнание из него обновленцев произошло под носом ЧК - Сретенский монастырь находится на улице Большая Лубянка. И конечно же, ни лидеры обновленчества, ни их покровители-чекисты не могли простить святителю Илариону своего страшного поражения. Вскоре он был снова арестован...Примечательно, что спустя семьдесят лет произошло повторение этой истории: храм иконы Владимирской Божией Матери после передачи его Сретенскому монастырю был освящен великим чином Святейшим Патриархом Алексием.Приходилось святителю участвовать и в знаменитых диспутах в Политехническом музее. "Религиозному гипнозу" обновленческого "митрополита" Александра Введенского и атеизму А. Луначарского святитель, по свидетельству В. Шаламова, противопоставлял непоколебимую уверенность в высшей Истине. (Шаламов В. Четвертая Вологда. - Наше наследие, 1988, № 4.) Владыка говорил с совсем иной духовной и бытийственной позиции, чем сыпавшие софизмами "совопросники века сего". Люди сердцем чувствовали глубокую правоту святителя и, выражая ему свою благодарность, устраивали овации.

Осенью 1923 года власти предприняли новую попытку подорвать изнутри патриаршую Церковь: Тучков потребовал от патриарха немедленно начать примирение с обновленческим архиепископом Евдокимом Мещерским. Патриарх самым решительным образом отказался... Через несколько дней был арестован архиепископ Иларион, на которого Тучков возложил главную ответственность за провал своей политики.Владыку осудили на три года концлагерей. 1 января 1924 года он был привезен на пересыльный пункт на Поповом острове, а в июне отправлен на Соловки. В том же 1924 году, сразу после отправки святителя на Соловки, был закрыт и разграблен безбожной властью Рождественский собор г.Вереи.

На берегу залива Белого моря он работал сетевязалыциком и рыбаком; был лесником, живя в Варваринской часовне; как сторож жил в Филипповской пустыни. (Резникова И. Православие на Соловках. Спб., 1994. С. 146.) В лагере святителя не оставляли бодрость и духовная радость. Это состояние имело благодатный характер: оно было следствием Божией помощи и напряженного внутреннего делания, продолжавшихся в страшных концлагерных условиях. Об окружающей его атмосфере святитель писал: "Надо побыть в этой обстановке хотя немного, а так не опишешь. Это, воочию, сам сатана".

Святитель нередко стремился поднять дух своих солагерников шутками. Но эти шутки, обращенные против гонителей, были выражением его великого мужества. Когда владыка находился еще в лагере на Поповом острове, умер Ленин. От заключенных потребовали почтить его смерть минутой молчания. Когда все выстроились для церемонии в шеренгу, владыка лежал на нарах. Несмотря на просьбы и требования, он не встал, заметив: "Подумайте, отцы, что ныне делается в аду: сам Ленин туда явился, бесам какое торжество!" (Протопресвитер Михаил Польский. Новые мученики Российские. Т. I. Джорданвилль, 1957. С. 129.) И в заключении святитель остался внутренне свободным человеком. "Чарующий дух нестяжания" (Польский) позволял ему не замечать лишений, прощать уголовникам, кравшим его вещи, - если же у него что-то просили, он отдавал, не задумываясь. (Протопресвитер Михаил Польский. Новые мученики Российские. Т. I. Джорданвилль, 1957. С. 129.) Удивительным было отношение владыки к окружающим. Казалось, что внешнее состояние другого человека вообще не важно для него. В той уважительности, с которой он относился даже и к представителям "дна", не было ничего показного: святитель умел распознавать образ Божий в любом человеке. Люди отвечали ему за любовь искренним уважением и любовью.Совершенно невольно святитель так поставил себя, что на Соловках стали создаваться о нем легенды. О них мы знаем благодаря полудокументальным-полухудожественным очеркам Б. Ширяева, также бывшего соловецким узником. Очерки эти составили книгу "Неугасимая лампада", в которой святителю Илариону отведено немало страниц. Вот как относились к святителю - согласно свидетельству Ширяева - те, кто считал себя его "классовыми врагами": "Силе, исходившей от всегда спокойного, молчаливого владыки Илариона, не могли противостоять и сами тюремщики: в разговоре с ним они никогда не позволяли себе непристойных шуток, столь распространенных на Соловках, где не только чекисты-охранники, но и большинство уголовников считали какой-то необходимостью то злобно, то с грубым добродушием поиздеваться над "опиумом ".

Нередко охранники, как бы невзначай, называли его владыкой. Обычно - официальным термином "заключенный". Кличкой "опиум", попом или товарищем - никогда, никто".Вот еще примечательный случай, описанный в той же книге.

Однажды буря унесла в открытое море лодку, в которой находился самый злобный лагерный охранник - некий Сухов. Заключенные и солдаты, собравшиеся на берегу, были убеждены: гибель лодки вместе с людьми неминуема. "Там, вдали, мелькала черная точка, то скрываясь, то вновь показываясь на мгновение. Там шла отчаянная борьба человека со злобной, хитрой стихией. Стихия побеждала.

Да, в этакой каше и от берега не отойдешь, куда уж там вырваться, - проговорил чекист, вытирая платком стекла бинокля. - Пропал Сухов! Пиши полкового военкома в расход!

Ну, это еще как Бог даст, - прозвучал негромкий, но полный глубокой внутренней силы голос.

Все невольно обернулись к невысокому плотному рыбаку с седоватой окладистой бородой.

Кто со мною, во славу Божию, на спасение душ человеческих? - так же тихо и уверенно продолжал рыбак, обводя глазами толпу и зорко вглядываясь в глаза каждого. - Ты, отец Спиридон, ты, отец Тихон, да вот этих соловецких двое... Так и ладно будет. Волоките баркас на море!

Не позволю! - вдруг взорвался чекист. - Без охраны и разрешения начальства в море не выпущу!

Начальство, вон оно, в шуге, а от охраны мы не отказываемся. Садись в баркас, товарищ Конев!Чекист как-то разом сжался, обмяк и молча отошел от берега.

Баркас на воде, владыка!

С Богом!

Владыка Иларион стал у рулевого правила, и лодка, медленно пробиваясь сквозь заторы, отошла от берега.

Спустились сумерки. Их сменила студеная, ветреная соловецкая ночь, но никто не ушел с пристани. Забегали в тепло, грелись и снова возвращались. Нечто единое и великое спаяло этих людей. Всех без различия. Даже чекиста с биноклем. Шепотом говорили между собой, шепотом молились Богу. Верили и сомневались. Сомневались и верили.

Никто, как Бог!

Без Его воли шуга не отпустит.

Сторожко вслушивались в ночные шорохи моря, буравили глазами нависшую над ним тьму. Еще шептали. Еще молились.

Но лишь тогда, когда солнце разогнало стену прибрежного тумана, увидели возвращавшуюся лодку и в ней не четырех, а девять человек.

И тогда все, кто был на пристани, - монахи, каторжники, охранники, - все без различия, крестясь, опустились на колени.

Истинное чудо! Спас Господь!

Спас Господь! - сказал и владыка Иларион, вытаскивая из баркаса окончательно обессилевшего Сухова. Пасха в том году была поздняя, в мае, когда нежаркое северное солнце уже подолгу висело на сером, бледном небе. Весна наступила, и я, состоявший тогда по своей каторжной должности в распоряжении военкома Особого Соловецкого полка Сухова, однажды, когда тихо и сладостно распускались почки на худосочных соловецких березках, шел с ним мимо того Распятия, в которое Сухов когда-то выпустил два заряда.

Капли весенних дождей и таявшего снега скоплялись в ранах-углублениях от картечи и стекали с них темными струйками. Грудь Распятого словно кровоточила.Вдруг, неожиданно для меня, Сухов сдернул буденновку, остановился и торопливо, размашисто перекрестился.

Ты смотри... чтоб никому ни слова... А то в карцере сгною! День-то какой сегодня, знаешь? Суббота... Страстная...

Спас Господь! - повторил я про себя слова владыки Илариона, сказанные им на берегу. - Спас тогда и теперь!..

"Не только Ширяев, но и другие свидетели сообщают о том, что единственное в истории Соловецкого лагеря пасхальное богослужение (1926 г.) возглавлял святитель Иларион Троицкий. По воспоминаниям соловецкого узника, священника Павла Чехранова служба (проведенная по инициативе святителя Илариона) состоялась в тайне от начальства в недостроенной пекарне. Участвовали кроме о. Павла в ней всего два человека - епископ Нектарий (Трезвинский) и архиепископ Иларион (Троицкий) "Пропели полунощницу. Архиепископ Иларион благословил заутреню.

"Да воскреснет Бог, и расточатся врази Его..." - не сказал, а прошептал, всматриваясь в ночную мглу, владыка Иларион. Мы запели "Христос воскресе!" Плакать или смеяться от радости? - думал я".В лагере владыка пользовался великим почетом. Многие видели в нем духовного отца; а в отношении душ, уже отравленных неверием, он был миссионером. Авторитет святителя был так высок, что вскоре сведения о его лагерной деятельности дошли до эмиграции. И благодаря, в частности, ему Соловецкий лагерь в 20-х годах был своеобразным духовным очагом, возле которого многие нашли спасение. (Пасха 1926 года. Из воспоминаний отца Павла Чехранова. - Московский церковный вестник, № 7 (52), апрель 1991 г. С. 11.)

Святитель Иларион был одним из автором так называемой "Памятной записки соловецких епископов" (27 мая/9 июня 1925 года), выразившей волю группы епископов, которая стала как бы негласным церковным собором. "Записка" имела целью разработать основы для сосуществования Церкви и государственной власти в тех условиях, когда их духовные принципы противоположны, несовместимы; она продолжала линию церковной политики, которую вел патриарх Тихон. Составители "Записки" заявили о систематических гонениях на Церковь в Советском Союзе и обличили неправду обновленчества. Они призвали к последовательному проведению в жизнь закона об отделении Церкви от государства; речь шла, в сущности, о желании Церкви действовать без опеки государственных чиновников. (Митрополит Елевферий (Богоявленский). Неделя в Патриархии. - В изд.: Из истории христианской Церкви на родине и за рубежом в XX столетии. С. 268.)

В конце лета 1925 г. святителя внезапно перевели из Соловков в Ярославскую тюрьму. Это было сделано ради того, чтобы склонить священномученика к присоединению к новому расколу - григорьевщине. В разговоре с агентом ГПУ святитель решительно отверг это предложение. "Я скорее сгнию в тюрьме, но своему направлению не изменю", - говорил он своему соузнику, обновленческому епископу Гервасию. (Гервасий, епископ Курский и Обоянский. Одна из прежних попыток староцерковников к примирению со Св. Синодом Р.П.Ц. - Вестник Священного Синода Православной Российской Церкви, 1927, №4. С. 24.) Через год святителю дали новый трехлетний срок. Основанием для этого было сделано "разглашение" святителем среди заключенных содержания его разговора с агентом.

Весной 1926 г. святитель вновь оказывается на Соловках. По-прежнему судьба Церкви занимает все его помыслы. В условиях враждебного окружения Церковь могла устоять, лишь сохраняя единство и добившись легализации. Поэтому после выхода в свет декларации митрополита Сергия от 16/29 июля 1927 г. святитель поддержал ее позицию. Архиепископ Иларион сумел собрать до пятнадцати епископов в келии архимандрита Феофана, где все единодушно постановили сохранять верность Православной Церкви, возглавляемой митр. Сергием. "Никакого раскола! - возгласил архиепископ Иларион. - Что бы нам не стали говорить, будем смотреть на это, как на провокацию!"Осенью 1929 года срок заключения святителя Илариона заканчивался. Однако, власти не собирались выпускать его на волю; накручивая ему все новые сроки, они надеялись сгноить его в тюрьме. В октябре священномученик был вновь осужден на три года, на этот раз на поселение в Среднюю Азию. Повезли его туда этапным порядком - от одной пересылочный тюрьмы к другой. В дороге святитель заразился сыпным тифом, вспыхнувшим среди заключенных. Без вещей (в пути его обокрали), в одном рубище, кишащем насекомыми, в горячке его привезли в Ленинград и поместили в тюрьму. Через день при температуре 41, изнемогая, он пешком перебрался в больницу им. доктора Гааза. Помочь страдальцу было уже невозможно. Спустя несколько дней начался бред, перешедший в агонию. В бреду священномученик говорил: "Вот теперь я совсем свободен!" Врач, присутствововавший при его кончине, был свидетелем того, как святой благодарил Бога, радуясь близкой встрече с Ним. Он отошел ко Христу со словами: "Как хорошо! Теперь мы далеки от..." Это произошло 15/28 декабря 1929 года. Славный жизненный путь священномученика был увенчал блаженной кончиной.

Ленинградский митрополит святитель Серафим Чичагов добился у властей разрешения похоронить святителя в соответствии с его саном. Когда ближайшие родственники и друзья увидели его тело, святителя с трудом узнали: годы лагерей и тюрем превратили молодого, цветущего человека в седого старика. Похоронен священномученик был на кладбище Новодевичьего монастыря у Московской заставы. Священник Владимир Страхов, друг святителя, участвовавший в его погребении, говорил под близким впечатлением от похорон: "Когда мы выходили из собора, был такой необычайный звон, как будто пасхальный. Это Ангелы на небе радовались новому святому, который туда пришел". (Чередова Л.Т. Воспоминания... С. 12.) Современники, знавшие владыку, были убеждены в его святости. Его первый биограф пишет, стремясь осмыслить тайну ранней кончины святителя: "Бог возжелал иметь этого безупречно чистого человека у Себя святым и взял Его к Себе в благоприятное время, предоставляя делать дальнейшие ошибки, грехи и преступления тем, кто на это был способен ранее". (Протопресвитер Михаил Польский. Новые мученики Российские. С. 133.) Могила священномученика на Новодевичьем кладбище уже в наше время являлась для многих местом почитания: благоговейная память о святителе Иларионе в Церкви не исчезала, несмотря на десятилетия церковных гонений.

В марте 1996 года в Сретенском монастыре началась работа по сбору материалов, касающихся жизни, подвигов и трудов архиепископа Илариона Троицкого, предназначенных для подачи в Комиссию по канонизации святых.

Церковная память с двадцатых готов удерживала примечательное обстоятельство: в Москве проживает единственная верная духовная дочь святителя Илариона. Любовь Тимофеевна Чередова (1896-1998) сообщила множество важных фактов, касающихся биографии и духовного облика "великого Илариона"; ее рассказы воспроизвели неповторимые черты этого прекрасного и возвышенного человека, в святости которого Любовь Тимофеевна была глубоко убеждена. С подготовкой материалов для канониции священномученика Илариона связан также примечательный случай. В Сретенском монастыре талантливым иконописцем была написана икона святителя. Замечательный образ, созданный в строгом соответствии с каноном, одновременно передал как портретные черты святого, так и то главное, чем отмечен его духовный облик - неотмирность и чистоту. Не преувеличивая, можно говорить о нем как о шедевре иконописи. Икона находилась в кабинете наместника монастыря. И в один из февральских дней 1997 года во время его отсутствия икона была похищена из кабинета; исчезла также небольшая икона Владимирской Божией Матери. Ситуация казалась совершенно безнадежной. Однако спустя несколько дней икона вернулась в монастырь; в том, как это произошло нельзя не видеть руки Промысла. Похититель (им оказался житель Петербурга), желая сбыть иконы, принес их в один из московских храмов. Там его попросили оставить на некоторое время иконы, чтобы можно было принять решение относительно их покупки. Имя священномученика Илариона показалось незнакомым потенциальным покупателям; в святцах его также не оказалось... Когда же стали внимательно рассматривать доски, то обнаружилась пометка, указывающая на их принадлежность Сретенскому монастырю. Стали звонить в монастырь, и вся ситуация раскрылась. Когда вор пришел в храм за деньгами, там уже находились монахи монастыря, которыми он был задержан и передан в руки правоохранительных органов. Икона же была доставлена в монастырь, в кабинет его наместника. И тогда-то вспомнили, что день этот - 19 февраля - как раз тот самый, когда были обретены в Донском монастыре мощи Святейшего Патриарха Тихона (1992г.)... Совпали даты двух примечательных событий из посмертной жизни патриарха и его верного помощника и сподвижника - святителя и священномученика Илариона Троицкого.

Память священномученника Илариона совершается в день его смерти 15 (28) декабря, в день прославления - 27 апреля (10 мая) и также в день празднования Собора новомучеников и исповедников Российских - 25 января (7 февраля), если этот день совпадает с воскресным днем, а если этот день не совпадает с воскресеньем, то в ближайшее воскресенье после 25 января (7 февраля).