Жиль де Ре. Биография. Как все было — факты. Кто был прототипом Синей Бороды? Загадочная судьба барона Жиля де Рэ

«Доблестнейший из рыцарей», правая рука Жанны д’Арк, преданный христианин. Черный маг, педофил и убийца детей. Все это один и тот же человек, барон Жиль де Рэ (осень 1404 г. - 26 октября 1440 г.), оставшийся в памяти потомков под именем Синяя Борода.

Страшную историю о колдуне, который за любопытство наказывал своих жен смертью, мы помним с детства. Подлинная история Синей Бороды имеет такое же отдаленное отношение к своему литературному образу, как и в случае с преданиями о Робин Гуде, графе Сен-Жермене и Дракуле. Узнаем теперь, как жизнь маршала Франции соотносится со знаменитой сказкой Перро о колдуне-женоубийце.

Eloi Firmin Fron. Gilles de Laval, sire de Rais. Портрет из галереи маршалов Франции в Версале.

Жиль де Лаваль, барон де Рэ, родился осенью 1404 г. в замке Шамтосе на границе Бретани и Анжу. Мало кто из современников-французов мог тягаться с Жилем благородством происхождения. Он принадлежал к двум знаменитым родам Франции – Монморанси и Краонам; был внуком героя столетней войны Брюмора де Лаваля и внучатым племянником знаменитого французского полководца, победителя англичан в Столетней войне, Бертрана Дюгеклена. Семья Жиля состояла в родстве со всеми знатными фамилиями восточной Франции. Сам он имел статус первого барона герцогства Бретонского. Наконец, его кузеном был будущий король Франции Карл VII Валуа.

Памятник Бертрану дю Гесклену, знаменитому полководцу, предку Жиля де Рэ.

Родители дали первенцу прекрасное воспитание, с детства заразив его редкой по тем временам любовью к книгам. Однако начитанность мальчика совсем не означала кроткого нрава: с оружием юный Жиль тоже управлялся лихо. В 1415 году Жиль осиротел. Опекать одиннадцатилетнего барона де Рэ взялся дед по матери, Жан де Краон. Он нанимал лучших учителей по воинским дисциплинам, и во владениях деда Жиль мог творить буквально что угодно.

С четырнадцати лет молодой барон участвовал в стычках с англичанами, и уже тогда за ним отмечали храбрость и безрассудство. В шестнадцать дед счел Жиля достаточно взрослым для женитьбы и начал энергично устраивать его брак. Несколько выгодных партий провалились по политическим причинам: де Рэ был столь богат и знатен, что хороший брак мог поставить его выше самого короля.

George S. Stuart. Gilles de Retz (1404-40),Жиль де Монморанси-Лаваль, барон де Рэ, граф де Бриен.

Катрин де Туар была кузиной Жиля, ее обширные земли граничили с его собственными. Юный барон сделал Катрин предложение, от которого она не смогла отказаться: попросту выкрал ее на прогулке. После дедовых хлопот брак был признан законным, и жена принесла Жилю де Рэ в приданое около ста тысяч ливров в золоте и недвижимости. Это сразу сделало его богатейшим человеком во Франции и, возможно, во всей Европе. У бывшего замка Жиля де Рэ в Веррьере (Verrieres) растут семь деревьев, отмечающих число жен Синей Бороды.

А в замке Тиффож посетителям показывают комнату, где барон резал детей, и надгробный камень, под которым похоронены убитые жены. И никто не сообщает жадным до впечатлений туристам, что на самом деле Жиль де Рэ получил замок Тиффож в качестве приданого Катрин де Туар - первой и единственной жены, пережившей, к тому же, своего супруга...

Тиффож. Замок Жиля де Рэ.

Но тихие семейные радости не были уделом Жиля. Война шла Столетняя война. Жиль де Рэ набрал за свой счет большой отряд кавалеристов, поставил их под родовое знамя с черным крестом на золотом фоне и задумался, на чью сторону встать.

Вопрос был не праздный. Сильный отряд кавалерии под талантливым командованием мог кардинально поменять соотношение сил. Что и произошло, когда Жиль появился при дворе дофина Карла, некоронованного наследника французских королей. Победа Франции и дофина была предрешена, когда ко двору явилась Орлеанская Дева - Жанна д"Арк. Для Жанны у Карла было сформировано отборное войско. Летописцы рассказывают о красоте Жанны и о сильной, но платонической любви, которую питал к ней Жиль. По личному желанию Жанны, де Рэ сам охранял ее в боях.

Allen Douglas.

Многие писатели впоследствии представляли Жанну и Жиля как ангела и демона. Однако эта пара стоила друг друга. Оба были набожны, смелы, фанатично верили в победу Франции и считали, что мир склонится перед ними. А также... отличались жестокостью к врагам. Жанна угрожала казнью любому из мирных жителей, кого начинала подозревать в помощи англичанам. Жиля прозвали «вешателем»: такая судьба ждала любого пленника, который был не в состоянии заплатить ему выкуп. И Дева, и де Рэ жили по одному закону - закону победы, которая стоит любой крови.

William Etty «Взятие Орлеана».

Отряд Жиля был ядром армии, с которой в 1429 году был взят Орлеан. Затем англичан выгнали из соседних провинций и, наконец, - из Реймса, где хранились королевские регалии. 17 июля 1429 года дофин стал королем Франции Карлом VII. На церемонию коронации герои вошли вместе: Жанна по правую руку дофина, барон де Рэ по левую. После коронации барон де Рэ получает звание маршала Франции. Но во Франции растет недовольство: при дворе считают, что Жанна и ее полководцы стали слишком популярны и попросту зарываются. Маршал де Рэ стал первым советником Жанны и на военных советах резко обрывает несогласных, не считаясь со знатностью.

Венсан Кассель в роли Жиля де Рэ поймал стрелу в руку, охраняя Милу Йовович («Жанна д"Арк» 1999).

И вот после неудачного наступления на Париж король отзывает Жиля из армии Жанны. В мае 1430 Жанна попадает в плен. Маршал обращается к Карлу VII, но тот не намерен выкладывать огромную сумму за выкуп Орлеанской Девы, которая свое дело уже сделала... Выкупил Жанну регент Англии, чтобы передать суду в Руане. Во время суда де Рэ, единственный из сторонников Жанны, делает попытку ее освободить.

Средневековая миниатюра. Жанну привязывают к столбу.

Маршал опоздал: он не успел даже подойти со своим отрядом к Руану, когда получил весть о казни Жанны. После казни Жанны де Рэ вышел в отставку и удалился в свои владения. Жена с дочерью жили отдельно и не виделись с бароном по много месяцев. Орлеанская Дева стала единственной женщиной, которой удалось вызвать у Жиля горячие чувства, зато вся Бретонь зубоскалила по поводу симпатичных пажей барона. Де Рэ вел жизнь более разгульную и богатую, чем сам король, предаваясь излишествам буквально во всем: если охрана - то в две сотни рыцарей, если стол - то с богатыми блюдами и дорогими кипрскими винами. Замки его были открыты для множества гостей, которых щедро угощали и развлекали.

Порни. Замок Синей Бороды, маршала Жиля де Рэ.

Отдельного изумления заслужила у всей Франции «Орлеанская мистерия», которую заказал барон в прославление Жанны. Трубадуры написали 20500 стихов, играли около пятисот актеров, причем де Рэ исполнял роль самого себя. За каждую серию представлений барон выплачивал по 80 тысяч золотых экю - это был годовой доход среднего графства. Но и самый полный кошелек не бездонен, чем маршал со временем обеспокоился.

Передовой наукой того времени была алхимия, так что образованность сыграла с бароном дурную шутку. Жиль резко активизировал изыскания по обращению свинца в золото. Весь первый этаж замка Тиффож переоборудуется под алхимическую лабораторию, де Рэ скупает дорогостоящие ингредиенты - акульи зубы, ртуть, мышьяк. Несколько алхимиков во главе с самим бароном упорно пытаются добыть золото из менее благородных металлов, но опыты ничего не дают. И вот появляется злой гений де Рэ - некромант Франческо Прелатти, ловко внушающий доверие к своим якобы магическим способностям.

Питер Брейгель Гравюра Алхимик.

То, чем занимался Прелатти, было по нашим понятиям шарлатанством, но по тем временам - черной магией. Он взялся вызвать для Жиля дьявола, чтобы испросить денег. Раз успешно вызванный дьявол вроде бы действительно доставил золото, но когда барон пожелал до него дотронуться с крестом в руках, все золото обратилось в пыль рыжего цвета. Единственный вывод, который сделал де Рэ - что нечистый на этот раз обманул его, но в принципе получение денег возможно...

Чтобы покрыть расходы, барон закладывал свои земли герцогу Бретонскому. Возвращать владения герцог совсем не хотел, а Жиль был человеком, который мог раздобыть денег для выкупа не алхимией, так воинским искусством. Так что герцог Бретонский ждал лишь повода расправиться с бароном.

Тиффож. Замок Жиля де Рэ.

Повод представился в 1440 году. Со стороны это похоже на черный анекдот, однако поступок, приведший Жиля к позорной гибели, был совершенно в его духе. В одном из замков, отданных в заклад, управляющим стал человек герцога, священник. Слуги де Рэ, проезжая мимо замка, попросили ночлега. Управляющий отказал. Жиль, узнав об этом, пришел в ярость - ведь замок номинально принадлежал ему, никто не мог отказать в приеме его слугам! Маршал примчался, отыскал управляющего в замковой церкви, надавал зуботычин прямо у алтаря и увез с собой. Продержав некоторое время в кандалах, «чтоб знал свое место», де Рэ выпустил священника.

Gilles De Rais - модель от студии Asmodee.

И через некоторое время получил приглашение в главный суд Бретони для рассмотрения дела об оскорблении священства. Прямолинейный маршал и не подумал увильнуть. ОбвинениеДе Рэ обвинили в ереси, алхимии, а главное - в похищении детей, которых он сам и его слуги якобы жестоко насиловали и затем приносили в жертву дьяволу. Жиля заточили в тюрьму и приступили к следствию. В успешности работы суда герцог Бретонский не сомневался - следствие едва началось, а он уже переносил межевые столбы на бывших владениях барона.

Кроме самого Жиля, следствию подверглись пятеро его слуг, ко всем применили пытки, и все дали признательные показания. Правда, в цифрах путались: называли от 140 до 800 жертв. «Звездой» следствия стал Прелатти, много и охотно рассказывавший о сношениях с дьяволом - как собственных, так и барона, который «просил для себя три великих дара: всеведения, богатства и могущества». В качестве свидетелей о пропавших детях допросили 29 человек. Все показания носили откровенно сказочный характер: жил-был маленький мальчик, и вот он куда-то делся - по слухам, попал в замок де Рэ, где его убили. Следствие принимало даже такие нелепые обвинения, как: «Я слышал, что в замке Шамтосе нашли сундук, полный мертвых детей». То, что вокруг замков барона перекопали всю землю, но так и не обнаружили ни одного детского тела, никого не смущало.

Когда дело наконец дошло до заслушивания самого де Рэ, он обозвал судей «разбойниками и богохульниками», и воскликнул, что «предпочел бы скорее быть повешенным, чем отвечать таким церковникам и судьям». В ответ на оскорбления Жиля отлучили от церкви. Для набожного человека, соратника Божьей Девы, это стало страшным ударом. Он тут же признал чтение книг по алхимии и постановку соответствующих опытов. Но все остальное Жиль отрицал, более того - чтобы доказать невиновность, сам предложил судьям прибегнуть к ордалии. Ордалия (божий суд) в Средние века считалась самым надежным способом доказать свою правоту. Ордалия, которую проводили с помощью священников, бывала огненной и водяной. Участник божьего суда проходил испытание либо раскаленным железом, которое держал в руках или ходил по нему босиком, либо кипящей водой, в которую опускал руку. Обожженные руки или ноги забинтовывали, а на третий день повязку снимали и по состоянию ран судили о виновности или невиновности участника ордалии. Судьи решили ограничиться простыми пытками...

Pieter Bruegel the Elder.

Через несколько дней Жиль де Рэ подтвердил все обвинения. Из материалов следствия можно сделать вывод, что ему дали понять: казни через сожжение все равно не избежать, но если он согласится с обвинением, то отлучение снимут. От барона требовалось лишь повторять: «Да, виновен!». Де Рэ был осужден как «еретик, вероотступник, вызыватель демонов, повинный в преступлениях и противоестественных пороках, содомии, богохульстве и осквернении неприкосновенности святой церкви». После покаяния тридцатишестилетний маршал Франции был задушен и положен на костер вместе с телами слуг. Родственникам разрешили забрать тело, прежде чем до него доберется огонь. Прелатти, который, казалось бы, заслуживал кары по тем же самым обвинениям, благополучно отпустили. Прославившийся Прелатти стал придворным алхимиком герцога Анжуйского, но через несколько лет все-таки был казнен за подделку печати своего покровителя.

Средневековая миниатюра с изображением казни Жиля де Рэ и пособников.

Со временем легенда о бароне де Рэ обрастала подробностями. Уже в хрониках современников, помимо множества убитых детей, откуда-то появились «заколотые беременные женщины», о которых на процессе и речи не было. Причиной, видимо, была известная неприязнь маршала к женскому полу. Вскоре из рассказов убитые дети пропали вовсе, зато непонятные беременные женщины превратились в умученных жен, числом, как водится в сказках, семеро, а в качестве наглядного доказательства сделки с дьяволом возникает мрачная синяя борода.

В реальности борода маршала Франции была русого цвета, но костер, на котором побывало тело, наверняка изменил ее окраску. Генри-Чарлз Ли в своей «Истории инквизиции в средние века», упоминая процесс Жиля де Рэ, пишет: «Предание рассказывает, что именно демон изменил в ярко-синий цвет бороду Жиля, которой он раньше гордился...».

Борода Венсана Касселя в фильме Бессона- русая, как и у исторического прототипа.

Спустя 250 лет сказочник Шарль Перро записал несколько историй бретонского фольклора относительно Жиля де Рэ. Одна из них содержала следующую версию приобретения синей бороды: «Мимо замка Жиля де Рэ едут граф Одон де Тремеак и его невеста Бланш де Лерминьер. Жиль (обладающий, как сказано, бородой прекрасного рыжего цвета) приглашает их к себе на обед. Но когда гости собираются уезжать, Жиль приказывает бросить графа в «каменный мешок» и предлагает Бланш стать его женой. Бланш отказывается, Жиль настаивает. Он ведет ее в церковь, где обещает ей свою душу и тело в обмен на согласие. Бланш соглашается, и в тот же миг превращается в Дьявола синего цвета. Дьявол смеется и говорит Жилю: «Теперь ты в моей власти». Он делает знак, и борода Жиля де Рэ становится синей. «Теперь ты не будешь Жилем де Лавалем, - кричит Дьявол. - Тебя будут звать Синяя Борода!».

Синяя борода, гравюра Гюстава Доре.

Сказка о Синей Бороде, литературно обработанная Перро, увидела свет в 1697 году в сборнике «Сказки матушки Гусыни». И скоро весь мир узнал историю «человека, у которого водилось множество всякого добра, но, к несчастью, борода у этого человека была синяя, и эта борода придавала ему такой безобразный и грозный вид, что все девушки и женщины, бывало, как только завидят его, так давай бог поскорее ноги». Даже в первом русском издании значилось: «В Синей Бороде Перро видели иногда историческое лицо, а именно бретонского дворянина Жиля де Лаваля, маршала Рецкого, носившего прозвище Синяя Борода...».

Сюжет жизни барона отразился не только в сказке о Синей Бороде, но и - куда более точно - в жанре распространенной в XIX веке готической новеллы. Популярная для жанра тема: молодой человек посвящает себя мистическим поискам, желая раскрыть тайны бытия, получить неземную мудрость и власть; в своих исканиях он сталкивается с дьяволом и подписывает с ним контракт в обмен на бессмертную душу. Но дьявол при первом удобном случае обманывает его и бросает со славой злодея. Уделом героя в таких готических новеллах неизменно становились всеобщее осуждение и позорная смерть.

Имя Жиля де Рэ в качестве маньяка Синей Бороды, убийцы женщин и детей, упоминали разные авторы готического или оккультного жанра: Роберт Блох, Артур Мейчен, Еремей Парнов... А в небольшом рассказе Кира Булычева «Синяя борода» злодеем оказывается начальник лаборатории, который демонтирует недисциплинированных биороботов.

Современным художникам тоже интересно записать де Рэ в детоубийцы.

Не так давно французские юристы вновь подняли дело и решили, что процесс был сфабрикован в однозначно корыстных целях. В 1992 году, спустя 552 года после казни, Жиль де Рэ был признан невиновным и официально реабилитирован. Но на устоявшийся образ это повлияло мало - герцог Бретонский сделал беспроигрышную ставку, когда решил превратить героя в ужаснейшего злодея. Такого рода истории всегда будут иметь успех.

Будучи не в состоянии спасти Орлеанскую деву от сожжения на костре, Жиль де Рэ (Gilles de Rais) вернулся подавленным в свой замок и стал серийным убийцей, склонным к сатанинским ритуалам

«Я один из тех людей, для которых все, что связано со смертью и страданиями, имеет особую притягательность, сладкую и загадочную, обладает той страшной силой, которая тянет вниз […]. Я сделал то, о чем другие мужчины мечтают. Я ваш кошмар», предупредил маршал Жиль де Рэ (Gilles de Rais) незадолго до своей казни в 1440 году. Жиль считал, что любой соседский сынок мечтает и готов был бы, если сможет, подвергнуть пыткам, изнасиловать и убить (необязательно в этом порядке) 150 детей.

Что происходит, когда психопат принадлежит к аристократическому роду? Что происходит, когда можно убивать безнаказанно? Это история о том, как один из самых могущественных людей средневековой Франции в течение десятилетий безнаказанно убивал исключительно ради развлечения до тех пор, пока его преступления не приобрели черты кровавой бойни и не стали слишком зловещими.

Жиль де Монморанси-Лаваль (Gilles de Montmorency-Laval) родился в черной башне замка Шантосе (Champtocé) в 1404 году. Он был одним из детей Гая де Раи (Guy de Rais) и дочери его злейшего врага Жана де Краона (Jean de Craon). Семьи согласились на этот брак, полагая, что он положит конец длительной вражде. Но все пошло не так. Жиль и его брат осиротели. Но что самое ужасное, их воспитанием занялся мрачный и злокозненный дед по материнской линии, которого так ненавидел их отец. Вопреки завещанию отца детей, воспитанием внуков занялся Жан де Краон, который прививал им садизм и жестокость.

Жан де Краон внушал внукам, что дворяне могут поступать безнаказанно, и если кто-то мешает их планам, то нужно применить насилие.

В качестве примера дед похитил свою племянницу Катрин де Туар (Catherine de Thouars), чтобы его внук женился на ней и стал обладателем ее приданого. Когда родственники девушки заявили протест, Жан де Краон пригрозил, что завяжет ее в мешок и бросит в Луару. А поскольку они не отступали, озверевший дед запер в своих застенках посланцев семьи Туар, в том числе дядю девушки, который скончался во время заточения.

В 1432 году Жан де Краон совершил очередную низость. Он передал в наследство свою шпагу Рене, младшему из братьев. А в последние дни жизни раскаялся, что воспитал столь презренного человека как его старший внук.

Верный соратник Жанны д’Арк

Наслаждения, основанные на насилии, преследуют насильственные цели. Применяя преступные методы, Жан де Краон стал одним из самых богатых и могущественных баронов Франции. Совершая насилие, он преследовал конкретные материальные цели, чего нельзя сказать о его внуке, который в первую очередь искал развлечений. Исторические обстоятельства лишь усиливали его взвинченность.

Во время Столетней войны между Францией и Англией Жиль де Рэ отличился своей жестокостью и бесстрашием в бою, когда был еще совсем юным. Рота, которой он командовал, прославилась тем, что шла во главе самых смелых кавалерийских атак и благодаря этому завоевала расположение наследника престола Франции.

Когда в 1429 году Жанна д’Арк потребовала у дофина Карла армию, чтобы освободить Орлеан от осады англичан, именно Жиль де Рэ принял на себя командование 10 тысячами королевских солдат. Благодаря целой череде военных успехов ему было присвоено звание маршала Франции. Он активно взаимодействовал с Жанной д’Арк до тех пор, пока ее не взяли в плен англичане. В то время как фаворит короля Де ла Тремойль (De la Tremoille) умыл руки и отказался вести переговоры об освобождении Жанны, Жиль де Рэ пытался убедить его, что они смогут вызволить Орлеанскую деву при помощи дерзкого плана.

Тогда он еще не знал, что Ла Тремойль больше всего желал, чтобы Жанна д’Арк исчезла с политической сцены. Так и произошло. Ее обвинили в ереси и казнили на костре в 1431 году, а маршал Франции решил, что ему не место в этом мире дворцовых интриг. Действительно, его преступления не отличались дворцовой изысканностью.

Слухи о пропавших детях стали распространяться вскоре после того, как маршал вернулся в Шантосе. 12-летний подмастерье кожевника пропал в тот момент, когда должен был передать послание в замке Жиля де Рэ. Когда кожевник спросил владельца замка, куда подевался его подмастерье, он ответил, что его похитили разбойники в Тифоже (Tiffauges). Французский барон давал похожий ответ всякий раз, когда кто-нибудь спрашивал его о судьбе своего ученика, слуги, сына или внука. Беспризорные дети, слуги, проданные своими хозяевами, и бесчисленное количество преступных способов — все это приводило к тому, что десятки подростков становились жертвами кровавых оргий могущественного барона. За короткое время земли Жиля де Рэ стали Бермудским треугольником для многих детей.

Когда уйти от ответа на многочисленные вопросы уже было невозможно, Жиль де Рэ впоследствии признал, что да, действительно, он похищал детей, но делал это по приказу короля, чтобы передать их на воспитание англичанам, которые бы сделали из них пажей. Разумеется, это была ложь. Как только дети оказывались в его власти, лакеи одевали их в дорогие одежды и усаживали за стол с хозяином и такими же извергами-гостями. После ужина Жиль де Рэ и его захмелевшие приспешники удалялись вместе с детьми в комнату ужаса. Французский барон с гостями пытали и насиловали детей до тех пор, пока они не умирали. Если кто-то из них кричал, то его вешали, и Жиль де Рэ насиловал ребенка в такой позе. К концу оргии большинство детей были обезглавлены, истерзаны и даже четвертованы.

Иногда некрофилия маршала продолжалась даже после смерти ребят. Он приказывал вскрыть их тела и наслаждался видом внутренних органов. Ребенок, которого пощадили ради его красоты, рассказывал, что «после того, как дети погибали, Жиль де Рэ обычно их целовал, брал в руки наиболее красивые головы и конечности, приподнимал их, чтобы восхититься и плакал, сожалея о случившемся».

После потоков крови и криков, Жилем де Рэ на несколько часов овладевало раскаяние, он клялся вновь и вновь, что никогда больше не совершит подобных преступлений и отправится в Святую Землю, чтобы искупить вину. Но не выполнял этого. Его безумное окружение каждое утро выводило его из состояния оцепенения до тех пор, пока количество жестоко убитых детей не достигло ужасающей цифры 150.

Разорение положило конец кровавому разгулу

Сатанинские оргии и другие безумные траты опустошили казну маршала Франции. После неудачной попытки спасти свою соратницу Жанну д’Арк он погрузился в глубокую депрессию, которую пытался побороть при помощи молитв и выпивки. Как явствует из летописей, он ежедневно выпивал до пяти литров настойки крепостью 22 градуса. Когда стали возникать финансовые проблемы, Жиль де Рэ окружил себя разного рода темными личностями, колдунами, некрофилами, алхимиками и сатанистами, обещавшими спасти его от разорения. Один из этих жутких персонажей, некто Прелати (Prelati), провел обряд заклинания демона по имени Баррон. С этой целью он потребовал принести в жертву больше детей и совершить ряд сатанинских ритуалов, которые принесут богатство аристократу.

В дело вмешался брат Жиля де Рэ, который вовсе не хотел, чтобы семейное богатство шло на проведение жутких оргий. Опасаясь, что суд может передать брату замок Машекул (Machecoul), также принадлежавший маршалу, он сжег тела более чем 50 детей, которые по его распоряжению хранились в башне. Но скрыть столь чудовищное преступление было сложно.

После расследований брата Жиля, который вовсе не хотел, чтобы безумие его брата стало достоянием гласности, этим вопросом занялись герцог Бретонский Жан V и епископ Нантский Жан де Малеструа (Jean de Malestroit), стремясь низвергнуть Рэ. К сожалению, даже десятков скелетов, принадлежавших детям ремесленников и крестьян, было недостаточно, чтобы возбудить судебный процесс против столь могущественного представителя знати. Настоящий судебный скандал вызвал сам маршал, похитив священника, связанного с герцогом Бургундским. Жиль де Рэ до такой степени ненавидел казначея герцога, который был братом священника, что похитил его с топором в руках, когда он вел торжественное богослужение в церкви Св.Этьена.

Разразившийся скандал и последующее расследование вылились в судебный процесс, на котором господина де Рэ обвинили в 34 убийствах и исчезновении 140 мальчиков, а также в содомии, ереси и нарушении неприкосновенности священного места. Во время допросов Жиль де Рэ оскорбил судей, назвав их нарушителями закона и сказал, что предпочтет быть повешенным, чем отвечать на вопросы крючкотворов и сутяг. Сказано —сделано. Церковный суд приговорил Жиля де Рэ и его сообщников к повешению с последующим полным сожжением их тел.

26 октября 1440 года барон-некрофил был повешен в Нанте. Уже стоя на эшафоте, незадолго до приведения приговора в исполнение, он публично сознался в своих преступлениях и выступил с речью об опасностях, которые таит в себе распутная молодость. Однако, его слова не убедили толпу, которая пришла только для того, чтобы проклясть это чудовище перед казнью.

Сказка Шарля Перро, навеянная историей французского серийного убийцы

Жиль де Рэ стал главным героем около 200 книг и вдохновил писателей на создание многих страшных историй, в частности, сказки о «Синей Бороде». События, связанные с Жилем де Рэ, переработал и облек в литературную форму Шарль Перро в 1697 году. Его персонажем стал злодей с синей бородой, который в тайной комнате прятал тела своих предыдущих жен. Практическое отсутствие какого-либо волшебства в этой сказке Перро, что было весьма не характерно для этого автора, лишь подтверждает тезис о том, что его произведение основано на реальных событиях. Добавим к этому характерную внешность главного героя, а также синюю бороду, напоминающую густую черную бороду барона-убийцы.

Жиль де Монморанси́-Лава́ль, баро́н де Рэ, граф де Брие́н (осень 1404 - 26 октября 1440), известен как или Жиль де Рец - французский барон из рода Монморанси-Лавалей, маршал Франции и алхимик, участник Столетней войны, сподвижник Жанны д’Арк. Был арестован и казнён по обвинению в серийных убийствах, хотя достоверность этих обвинений в настоящее время оспаривается. Послужил прототипом для фольклорного персонажа «Синяя борода».

В 1433 году он уходит в отставку и поселяется в замке Тиффож. Тут он мог свободно предаваться своим увлечениям. С этой поры в свите маршала начали появляться разного рода толкователи снов, маги, чародеи и алхимики. Последние, используя щедрое финансирование своего хозяина, вели поиски философского камня, эликсира молодости, технологии превращения недрагоценных металлов в золото и пр. Жиль де Рэ оплачивал их исследования не только в силу жажды стяжания, поскольку в то время материальные проблемы его не особенно тяготили. Скорее всего, маршал, будучи человеком весьма эрудированным, жаждал общения с людьми необыкновенными, чей кругозор выходил за рамки обыденных представлений того времени об образованности. Под алхимическую лабораторию были переоборудованы большие помещения по первому этажу в Тиффоже. Жиль де Рэ не скупился на расходы. Его торговые агенты скупали в огромных количествах необходимые для опытов ингредиенты; некоторые из таковых ингредиентов - акульи зубы, ртуть, мышьяк - были по тем временам очень дороги.

В 1439 году некий некромант Франческо Прелати, монах-минорит из епархии Ареццо, умевший внушать людям уверенность в своих неограниченных магических возможностях, вошёл в доверие к барону, организовал в Тиффоже поразительные сеансы, на которых вызывал демона по имени Баррон, и стал главным алхимиком при маршале, хотя уже около двух лет он состоял в штате маршала, но только теперь сумел отодвинуть конкурентов - французов и убедить Жиля де Рэ в собственной незаменимости.

Прежние алхимические советники маршала были по своему образованию католическими священниками, Прелати же прямо заявлял, что он - колдун, имеющий в личном услужении демона по имени Баррон, благодаря которому может общаться с миром мёртвых и повелевать ими.

Обвинение.

«Жил-был человек, у которого были красивые дома и в городе, и в деревне, посуда, золотая и серебряная, мебель вся в вышивках и кареты, сверху донизу позолоченные. Но, к несчастью, у этого человека была синяя борода, и она делала его таким гадким и таким страшным, что не было ни одной женщины или девушки, которая не убежала бы, увидев его»

Шарль Перро

В конце августа 1440 года епископ Нантский Жан де Малеструа в своей проповеди сообщает прихожанам, что ему стало известно о гнусных преступлениях «маршала Жиля против малолетних детей и подростков обоего пола». Епископ потребовал, чтобы все лица, располагающие существенной информацией о таких преступлениях, сделали ему официальные заявления. Многозначительные недомолвки в проповеди епископа производили впечатление множественности и серьёзности собранных им улик. На самом же деле, произнося свою проповедь, Жан де Малеструа опирался всего лишь на единственное заявление об исчезновении ребёнка, которое было подано в его канцелярию супругами Эйсе аж за месяц до этого.

Сразу по окончании проповеди к секретарю епископа обратились люди, которые были готовы свидетельствовать о восьми разновременных случаях исчезновения в поместьях маршала мальчиков и девочек. На следующий день, когда молва о необычном содержании епископской проповеди распространилась по городу, были сделаны заявления о девятом случае.

Епископ проинформировал о достигнутых результатах главу инквизиционного трибунала Бретани Жана Блуэна. Тот уже был наслышан и об алхимических изысканиях маршала, и о состоящем у него в услужении итальянском некроманте.

Святая инквизиция в течении последующей недели быстро подготовила "47 обвинительных пунктов". Среди главных обвинений фигурировали человеческое жертвоприношение домашнему демону, колдовство и использование колдовской символики, убийство невинных мальчиков и девочек, расчленение и сжигание их тел, а также выбрасывание их тел в ров (то есть непредание земле по христианскому обычаю), сексуальные извращения, оскорбление действием служителя католической Церкви и т. п. Копии этих «47 пунктов» были вручены герцогу Бретонскому Жану V и направлены Генеральному инквизитору Франции Гийому Меричи. В пункте 16 утверждалось, что «в одной из нижних комнат замка, или крепости Тиффож, принадлежавшего жене вышеназванного Жиля, около пяти лет назад монсеньор Франческо Прелати, самозваный специалист в запрещённом искусстве геомантии, и Жан де ла Ривьер начертили множество магических знаков, кругов и цифр. Также в некоем лесу около вышеназванной крепости Тиффож некто по имени Антуан де Палерм из Ломбардии вместе с другими волшебниками и вызывателями демонов занимался гаданием и вызыванием злых духов по имени Орион, Вельзевул , Сатана и Велиал с помощью огня, фимиама, мирра, алоэ и других ароматических веществ».

В 15 пункте обвинения сказано: «В соответствии с первоначальными обвинениями на основании общественных слухов, завершившихся тайным расследованием, проведённым Его высокопреподобием епископом Нантским в его городе и епархии, с помощью уполномоченных представителей инквизиции и обвинителя епископского суда по следующим обвинениям в преступлениях и нарушениях, предусматриваемых церковными законами, и по поводу жалоб, угроз и стенаний, исходящих от многих личностей обоих полов, вопивших и жаловавшихся о потере и смерти своих детей. Вышеназванный обвиняемый Жиль де Рэ и его сообщники брали невинных мальчиков и девочек и бесчеловечно забивали их, убивали, расчленяли, сжигали и подвергали всяким пыткам, а вышеупомянутый Жиль, обвиняемый, приносил тела упомянутых невинных детей дьяволам, призывал и заклинал злых духов и предавался гнусному содомскому греху с маленькими мальчиками и противоестественно удовлетворял свою похоть с молоденькими девочками, отвергая естественный способ копуляции, когда невинные мальчики и девочки были живы, а иногда и мертвы или даже во время их смертных судорог».

Другие обвинения дополняли перечисленные преступления. В одном говорилось, что Жиль де Рэ приказал «сжечь тела вышеназванных невинных детей и выбросить их в рвы и канавы вокруг упомянутых замков и в выгребные ямы упомянутого замка Ла-Сюэ». В другом утверждалось, что де Рэ предлагал «руку, глаза и сердце одного из упомянутых детей со своей кровью в хрустальном кубке демону Барону в знак уважения и поклонения». В целом де Рэ был осуждён как «еретик, вероотступник, вызыватель демонов, … повинный в преступлениях и противоестественных пороках, содомии, богохульстве и осквернении неприкосновенности святой церкви».

Однако из всего списка предъявленных ему обвинений Жиль признался лишь в чтении одной книги по алхимии, которую дал ему некий шевалье из Анжу, ныне обвиняемый в ереси, и в разговорах об алхимии и постановке соответствующих опытов в своих домах в Анжере и Тиффоже. Все остальное, а особенно вызов демонов и заключение договора с дьяволом, Жиль отрицал, и чтобы доказать свою невиновность, он предложил судьям прибегнуть к ордалии - испытанию калёным железом. В этом предложении не было ничего удивительного, поскольку он, как и любой другой человек знатного происхождения, имел право требовать, чтобы истинность его слов была доказана Божьим судом. Другое дело, что его представления о суде земном были для середины XV века несколько устаревшими. Предложение Жиля не было услышано, но судьи в ответ приняли решение о применении пыток. Жиль де Рэ был пытан вместе с четырьмя своими алхимиками. Растянутый на «лестнице», маршал Франции быстро прекратил запираться и препираться и пообещал сознаться «добровольно и свободно» (как отмечено в судебных отчётах).
Страх перед пытками заставил Жиля заговорить: он признался, вернее, согласился со всеми статьями обвинения, которые были ему зачитаны.

Показания сведетелей.

В целом в ходе заседаний было заслушано 110 свидетелей, включая доносчиков. Сначала разбирались пункты обвинения, связанные с алхимическими изысканиями Жиля де Рэ и его сношениями с нечистой силой. Многие свидетели утверждали, что видели своими глазами помещения по первому этажу замка Тиффож, украшенные каббалистической и сатанинской символикой. Штатные алхимики маршала Франции рассказали о сути проводившихся по его указанию экспериментов. Прелати дал весьма пространные и подробные показания как о своих отношениях с Жилем де Рэ, так и о специфическом интересе хозяина к магии.

• По заявлению итальянца, Жиль де Рэ написал собственной кровью текст договора с демоном Бароном, в котором просил для себя три великих дара: всеведения, богатства и могущества. Поскольку демон требовал жертвы, маршал принёс таковую: ею была курица. Но демон не удовлетворил собственную жажду крови обычной курицей и тогда Жиль де Рэ казнил ребёнка - мальчика, имя которого Франческо Прелати назвать не смог. Маршал отрезал ребёнку левую руку, вынул из глазницы левый глаз, вырезал сердце и в кубке с собственной кровью преподнёс на алтарь Барону. В своих показаниях, продолжавшихся много часов, Прелати подробно и весьма живым языком рассказал о проделках своего «карманного» демона, явленных чудесах, предсказаниях и превращениях.
• Весьма неблагоприятными для Жиля де Рэ оказались показания священника Жиля де Силля. Он был не только одним из алхимиков маршала, но и его духовником. Во время допроса в суде де Силль признал, что маршал полностью отдавал себе отчёт в противоестественности своих сексуальных наклонностей; во время исповедей Жиль де Рэ всегда упоминал о совершенных убийствах детей и каялся в содеянном. Кроме того, маршал понимал богопротивность алхимических манипуляций, в совершении которых также раскаивался. При этом ни убийств детей, ни своих демонологических изысканий Жиль де Рэ не прекращал. Такое осознанное упорство маршала в греховных пристрастиях позволяло суду квалифицировать его деяния как упорство в ереси.
• Показания в гражданском суде связывались с исчезновением детей. Типичным было свидетельство Тома Эйсе: «Томас Эйсе и его жена, проживающие в Сент-Питергейте, свидетельствуют под присягой, что они жили в Машекуле в течение года и были там на прошлое Рождество. И тогда, поскольку они были бедными людьми, они отправили своего сына, около десяти лет, просить подаяние в замок Машекуль, где тогда находился сир де Рэ, и с того времени не видели вышеназванного ребёнка и не имели вестей о нём. За исключением того, что жена вышеназванного Эйсе сказала что маленькая девочка, чьего имени и происхождения она не знает, сказала ей, что она видела её сына на раздаче подаяния в вышеназванном замке и что подаяние было сначала роздано девочкам, а затем мальчикам. Эта маленькая девочка сказала, будто она слышала, что один из людей из замка сказал сыну вышеупомянутого Эйсе, что у него нет мяса, но если он придёт в упомянутый замок, то получит немного, и после этой беседы он вошёл в упомянутый замок».
• Двое приближенных барона - Анри Гриар, 26 лет, и Этьен Корилло по прозвищу Пуату, 22 года, после допросов 19 и 20 октября 1440 года дали показания перед обоими трибуналами об участи пропавших детей. Пуату сказал, что он насчитал примерно от 36 до 46 голов мёртвых детей и что он видел, как его хозяин «занимался своим противоестественным распутством с упомянутыми детьми, мальчиками и девочками, для чего сначала распутной страстью брал свой член в левую или правую руку и тёр его, чтобы он стал прямым и торчащим, затем помещал его между бёдрами или ногами упомянутых мальчиков или девочек, не беспокоясь насчёт естественного женского вместилища, и с большим удовлетворением, пылом и сладострастным возбуждением тёрся своим мужским членом об их животы, пока не испускал на них свою сперму». В начале сентября 1440 года, когда стала реальной угроза расследования преступлений Жиля де Рэ, тот распорядился уничтожить коллекцию голов.

По словам Корилло, маршал приходил в сильное половое возбуждение от вида агонии детей; Жиль де Рэ занимался онанизмом, наблюдая за их последними судорогами. При этом Жиль де Рэ приходил в бешенство, если не удавалось убить ребёнка беззвучно, поскольку из-за детских криков у него моментально пропадала эрекция. Нередко Жиль де Рэ приказывал своим доверенным охранникам - а таковыми в последнее время были Корилло и Гриар - придушить ребёнка в петле, но в самый момент агонии ослаблять верёвку, после чего усаживался на умирающего ребёнка сверху и осуществлял эякуляцию, используя собственные руки. Помимо этого, маршал любил отрезать детям головы, но делал это не одним ударом, а в несколько приёмов, растягивая удовольствие; тело ребёнка он зажимал коленями и, воспринимая судороги тела в самый момент отрезания головы, приходил в очень сильное возбуждение. Хотя Жиль де Рэ и совершал время от времени с детьми содомские половые акты, все же не они будоражили его больное воображение; Жиля де Рэ больше всего привлекала мастурбация в момент рефлекторного трепетания умирающего ребёнка - именно тогда он испытывал сильный оргазм и его мысли постоянно были заняты тем, как можно было этого добиться каким-либо новым способом убийства.

Развёрнутые, очень детальные показания Корилло, бывшего непосредственным свидетелем и порой участником этих чудовищных преступлений, были полностью подтверждены Анри Гриаром - другим телохранителем Жиля де Рэ. Гриар был старше Корилло и пользовался, как будто, большим доверием хозяина. Охранник также заявил, что «желает свидетельствовать добровольно » (то есть без пытки) и уточнил некоторые моменты, упомянутые на допросе Корилло (так, например, маршал при
казывал вздёргивать детей в петле в углу комнаты - тело в этом случае не раскачивалось и прочие нюансы казней).

Перед светским судом Пуату добавил несколько дополнительных деталей, которые, как было заявлено, он дал «без пыток первой или второй степени ». Он присягнул, что слышал, как де Рэ говорил, что «после оргазма на животах упомянутых детей, держа их ноги между своими, он получал значительное удовольствие, наблюдая за отделением голов детей от туловища. Иногда он делал надрезы на их шеях, чтобы заставить их умирать медленно, от чего сильно возбуждался, и, пока они истекали кровью до смертельного исхода, иногда мог мастурбировать с ними, а иногда он делал это после того, как они умирали, пока их тела были ещё тёплыми. … Чтобы заглушить крики детей, когда он хотел иметь с ними отношения, он сначала обвязывал верёвку вокруг их шеи и подвешивал их на три фута над полом в углу комнаты, и, как раз перед тем, как они умирали, он приказывал снять их, говоря, что они не должны промолвить ни единого словечка, затем возбуждал свой член, держа его в руке, и производил эякуляцию на их животы. Сделав это, он перерезал им горло и отделял их головы от тел. Когда они умирали, он спрашивал иногда, у кого из этих детей была самая красивая голова ».

Казнь.

Рано утром 26 октября Жиль де Рэ принёс публичное покаяние в совершенных им преступлениях в кафедральном соборе Нанта, при большом стечении народа. Он попросил прощения у Церкви, короля, родителей умерщвлённых им детей, сказал, что страшится небесного суда и попросил всех, кто мог его слышать в ту минуту, молиться о спасении его души.

26 октября 1440 года в Нанте после молитвы и покаяния Жиль де Рэ около 10 часов утра, доставленный к месту казни, маршал Франции был задушен на глазах огромной толпы местных дворян и горожан. Вместе с телом Жиля де Рэ на огромной поленнице дров заживо оказались и его прежние верные телохранители - Гриар и Корилло. После разведения огня тело Жиля де Рэ было сдёрнуто крюками с поленницы дров и согласно договорённости передано родственникам (двоюродному брату и племянникам). Родственники легендарного сподвижника Жанны д’Арк не захотели оскорблять его гробом фамильные склепы. Тело Жиля де Рэ обрело покой в монастыре кармелиток, расположенном на окраине Нанта.

Объктивность этого суда не установлена и по нынешний день.

Ужас Синей Бороды

«Он жил, как чудовище, а умер, как святой; натура его была непостижима – и в памяти простых людей, подверженных страхам, благоговеющих перед всем таинственным, он остался под именем Синей Бороды. Образ этого противоречивого человека, который познал на своем веку все: роскошь и разорение, взлет и падение, торжество гордыни и горькое раскаяние, неверие и благочестие, – казалось, вышел из-под пера Шекспира, и ныне, через века, жизнь его видится скорбной трагедией. Он жил, презрев законы человеческой морали и даже обычный здравый смысл, не говоря уже о доводах разума, все его чувства и деяния отмечены печатью двуличия и жестокости; в такого рода трагедиях развязка, обычно, почти всегда сопровождается скорбным звучанием реквиема.

Жиль – герой своего времени, эпохи Столетней войны и процветания герцога Беррийского; более того, он даже опередил свое время. Воин и меценат, сластолюбец и праведник, беспечный и истовый до безрассудства, бесстрашный и всемогущий сподвижник Жанны д’Арк, порочный и невинный, как младенец, искавший смерть и жадно любивший жизнь, жаждавший упоения и терзаемый всеми муками совести, бросавшийся из крайности в крайность и презиравший покой, он предстает перед нами то в облике героя древних миниатюр, в камзоле и шляпе, расшитых сверкающими каменьями, то в обличье дикого ревущего зверя с пастью, обагренной кровью», – так писал о нем знаменитый французский историк и писатель Жорж Бордонов.

…В 1440 году дворянин из знатной семьи, сын Гая де Лаваля и Мари де Краон, мадам де Ла Сюз, редко оставлял свой мрачный и печальный замок, башни которого все еще высятся неподалеку от Пуату. Ночами в одном из башенных окон неожиданно загорался мистический свет, и оттуда доносились такие жуткие и пронзительные крики, что даже волки в лесу начинали жалобно выть. Поместье Жиля де Рэ находилось не в лесистой и горной местности, а посреди камней, из которых вырастали замковые стены, скорбно возвышаясь в полупрозрачной дымке.

В наше время на его стенах не перестают цвести дикие гвоздики. Мрачный склеп замка существует и по сей день под сводами, поддерживаемыми полуразрушенными колоннами; посередине лежит прямоугольная плита. Как видно, некогда это был алтарь. Темные и печальные листья плюща шелестят на ветру, который всегда бывает у северной стены. Именно тут, в этом несчастном уголке замка, в 1440 году арестовали маршала Франции, Жиля де Рэ…

Жиль де Рэ появился на свет около 1404 г. в замке Машкуль, расположенном на границе Бретани и Анжу. Его отец Гай де Лаваль скончался в конце октября 1415 г.; а его мать Мари де Краон вышла замуж второй раз, вверив Жиля и его брата Рене де Рэ заботам дедушки, Жана де Краона, человека в преклонном возрасте. 1420 год, 30 ноября — в возрасте 17 лет Жиль де Рэ женился на Катрин де Туар, и этот брак превратил его в одного из богатейших людей Европы.

В те времена положение Франции крайне осложнилось. Англичане разгуливали по стране, которая пережила резню и эпидемию чумы. Даже Орлеан был полон захватчиков, которые жгли деревни, оставляя после себя кровь, голод, болезни и разруху. Карл VII, дофин, от которого отреклись родители, завел что-то наподобие двора в Шпионе, где в распутстве и пьянках старался найти забвение. Но временами он предпринимал жалкие вылазки, чтобы выклянчить немного денег, и в 1425 году на помощь королю-марионетке пришел Жиль де Рэ, который ссудил ему огромные суммы. Это было тогда, когда на сцене появилась Святая Жанна () – спасительница Франции.

Король поручил ее Жилю де Рэ, который всегда находился рядом с ней: ее друг и защитник, он сражался бок о бок, охраняя ее, пока ее не ранили под самыми стенами Парижа. Аббат Боссар подтверждал, что, опекая Жанну, Жиль был честен и справедлив с ней. Он уже тогда был поглощен мистицизмом и, вне всякого сомнения, крепко верил в божественную миссию Святой, за которую сражался столь отважно. Он видел, что она выполнила все свои обещания, и когда король Карл был коронован в Реймсе, Жиля де Рэ произвели в маршалы Франции, удостоив чести носить королевский герб на своем щите.

1426 год — устав от дворца и походных лагерей, он вернулся в свой замок Тиффож, где начал вести поистине королевский образ жизни. Отряд его телохранителей был численностью больше 200 человек, это были не просто солдаты, а рыцари, капитаны, дворяне, пажи высокого ранга, каждый из которых был одет в парчу и бархат и у каждого была собственная свита. Дом Жиля де Рэ был открыт для гостей; днем и ночью его столы ломились от яств: он кормил не только охрану и служащих, но и путешественников, проезжавших мимо замка.

Жиль был заядлый библиофил и в огромных сундуках хранил ценные манускрипты. Он в особенности восторгался трудами Овидия, Валерия Максима и историями Светония.

Было очевидным, что даже годовой доход королевства не мог бы обеспечить подобного образа жизни, и с течением времени поместья, луга, парки и леса продавались, пока, в конце концов, в 1436 г. его семья, обеспокоенная судьбой наследства, не обратилась к королю Карлу, который, узнав о дурном правлении сира Рэ, запретил ему распоряжаться всей собственностью.

На протяжении долгого времени Жиль де Рэ и искал философский камень, и теперь он занялся этим с особенным рвением под руководством известного оккультиста той поры – Жиля де Силле. Были потрачены невероятные суммы, золото и серебро переплавляли в тигле и реторте – но все напрасно. Он обратился к Жану де ла Ривьеру, колдуну, прибывшему из Пуатье, но его чары и заклинания оказались бесполезны. Второй колдун по имени дю Месниль убедил Жиля подписать кровью бумагу, где было сказано, что он клянется отдать все, что потребует дьявол, в том числе жизнь и душу.

В скором времени власть над Жилем де Рэ приобрел флорентиец Франческо Прелати, и вот тогда-то и начались серии жутких убийств, богохульств и других отвратительных деяний, почерпнутых, казалось, из недр . Сатану, говорил Прелати, надо усладить кровью, кровью детей. Бессмысленно описывать черные мессы, проходившие в замке; считать изнасилования, убийства, издевательства над детьми. С 1432 по 1440 год продолжались оргии, и в дьявольском притоне умирали дети с различных концов страны.

На суде зачитали список с именами жертв – мальчиков и девочек; список был очень длинный, всего было убито больше 800 детей. Их тела сжигали или сваливали в подвалы и подсобные помещения замка. Жиль де Рэ приходил в экстаз, наблюдая за страданиями своих жертв, как сказал он сам: «Мне доставляло наибольшее удовольствие наслаждаться пытками, слезами, страхом, кровью». Но все же ему снились кошмары. Он частенько говорил об уходе в монастырь, о паломничестве в Иерусалим, куда бы он отправился босиком, выпрашивая по дороге милостыню.

Было бы странно, если бы Яков V, бретонский герцог, который скупал земли и дома Жиля де Рэ за бесценок, вмешался бы в происходящее, пока не наполнил свои сундуки и не приумножил свое богатство. Он осознанно не обращал внимания на невероятные по своей чудовищности слухи, ходившие среди крестьян. Но все таки нашлись порядочные люди, которые действовали не ради корысти, а по велению совести. Жан де Малетруа, епископ Нанта, неподкупный честнейший прелат, прослышал о ужасных преступлениях.

Всего за месяц, он провел надлежащее расследование. Отряд вооруженных солдат отправился в Тиффож, а тем временем второй отряд окружил Машкуль, где спасался, дрожа от страха, маршал. Сопротивляться было бессмысленно, бежать – невозможно; 14 сентября убийца-садист Прелати и те его помощники, которые не оставили его при первых признаках опасности, были арестованы, закованы в цепи и брошены в темницу. Церковное разбирательство длилось 1 месяц и 8 дней; гражданский суд продолжался 48 часов.

Сегодня в суде над Жилем де Рэ не осталось загадок. Хроника донесла до нас во всех деталях происходившее в комнатах хозяина замка. Сохранились рассказы о еде с большим количеством специй и возбуждающих винах, но рядом с этим перечислялись по минутам детали различных садистских наслаждений, бессмысленных преступлений. Говорилось о телах, вытащенных крючьями из колодцев, в которые те раньше были сброшены, о спешных ночных перевозках по рекам сундуков, наполненных телами убитых детей с головами, отделенными от тела и «изъеденными червями и подпрыгивающими, как мячики», о вязанках, собранных в кучу в очаге гостиницы де Ла Сюз с 36 телами, положенными сверху. Помощнику обвинителя с трудом верилось во все это: «Только подумайте о том, как жир с кусков горящего мяса капает на угли на кухне…». Пламя, все время помешиваемое, было довольно сильным, и необходимо было только несколько часов, чтобы избавиться от многих тел.

Помучившись от угрызений совести и помолившись о милосердии Господнем, маршал растягивался на кровати и с большим наслаждением вдыхал жуткий запах горящего мяса и костей, пространно рассуждая о своих ощущениях.

Повторимся – за 7 или 8 лет погибло 800 детей. Добрая треть ночей из этих 7 лет, с 1433 по 1440 год, была посвящена убийствам, расчленению и сожжению; а дни проводили в перевозках на телеге окровавленных и изуродованных тел, чтобы спрятать их, высохших и обугленных, под сеном или в укромных местах, в избавлении от золы и отмывании крови и нечистот.

…Церковь настаивала на том, чтобы это дело было в ее юрисдикции. Это значило, что тогда для Жиля де Рэ все кончено. Епископ из Нанта Жан де Шатогирон и верховный сенешаль Бретани Пьер де л’Опиталь изводили герцога требованием о предоставлении им необходимых полномочий. И с большим сожалением Яков V отдал в конце концов приказ о начале суда над маршалом Франции, опозорившем прославленное имя; он хорошо знал, что «церковь – высший суд, и осуждает преступление, а не лицо, его совершившее», – как торжественно провозгласил сам епископ из Нанта. А Пьера де л’Опиталя в значительной мере больше интересовали факты колдовства и магии, чем остальные, гораздо более ужасные преступления.

Жилю необходимо было золото. Как и , он не мог жить жизнью обычного человека, она губила его.

Благодаря Прелати атмосфера Тиффожа была пропитана магией. Он частенько ссорился с маршалом, который упрекал его за нетерпение и недостаток веры. Ежедневно Жиль слушал несколько месс. Нормандка, которая пришла погадать ему на картах, сказала, что у него никогда ничего не получится, пока «он не отвлечет душу от своих молитв и своей часовни». Жиль добывал все больше и больше правых рук, сердец и прядей волос для дьявола.

Сложности, связанные с добыванием молодых людей, были одинаковы у Эржебет Батори и Жиля де Рэ. Те же небольшие деревеньки, где все обо всем знают, пусть даже только шепчутся об этом; те же одетые в серое старухи, составляющие неотъемлемую часть сельской местности; бегающие без присмотра дети на маленьких, удаленных друг от друга фермах; окраины поселков, где уличная шпана сбивает камнями созревшие сливы или сеет лен, – все это было одинаковым как в Венгрии, так и во Франции. Старая и некрасивая женщина в сером поставляла господину пажей. Иногда в замок при помощи тех или иных средств маленьких мальчиков заманивали слуги, Анри и Пуату. В особенности часто дети пропадали в дни раздачи милостыни. В такое время мосты опускали, и слуги замка распределяли милостыню среди бедных: еду, немного денег и одежду. И если они замечали среди детей особо красивого, то уводили его с собой под предлогом того, что ему недостаточно мяса и они отведут его на кухню, чтобы дать что-то еще.

Но все хитрости, которые придумывали для успокоения местных жителей, в скором времени потеряли свою убедительность; ежегодно народ удивлялся тому, как много исчезло мальчиков – даже учитывая волков, болезни, убийц и болота.

Жиль де Силле распространял слухи, что бретонец бросил в тюрьму его брата, Мишеля де Силле, и выкуп требует 24 самых красивых мальчика, которых только возможно отыскать. Он отправил их из Машкуля, так говорил Жиль, но в 7 раз больше мальчиков увезли из Тиффожа. Конечно, люди горевали, слыша об этом, но, все-же, исчезновениям было найдено хоть какое-то рациональное объяснение. В те времена выкуп и заложники являлись всеобщим бедствием. Кроме того, из деревень не пропадали девочки, хотя они тоже часто игрались у воды. Не исчезло ни одной, даже самой незаметной пастушки.

За Жилем де Рэ пришли в середине сентября 1440 г. Под стенами Машкуля капитан эскорта Жан Лаббе и его люди потребовали опустить для них мосты, потому как они служат герцогу бретонскому. Услышав имя Лаббе, Жиль перекрестился, поцеловал талисман и сказал Жилю де Силле: «Достойный кузен, вот момент обращения к Господу».

Задолго до того дня его астролог предсказывал, что о его смерти объявит аббат; и что он сам будет монахом в аббатстве. Предсказание сбывалось. Но с той только разницей, что в склепе Нантских Кармелиток осталось только его тело.

Жан Лаббе велел маршалу следовать за ним. Анри и Пуату захотели сопровождать хозяина. Когда они проезжали деревни, по обеим сторонам дороги раздавались проклятия.

24 октября заключенного завели в комнату для допросов в замке Буффэй. За гобеленами были приготовлены все инструменты для обычного допроса: дыба, клинья и веревки. Пьер де л’Опиталь призвал его исповедаться. Ему негромко зачитали показания Пуату и Анри. Бледный как смерть, Жиль отвечал, что они говорят правду, что он в действительности забирал детей у матерей и согласился с 800 убийствами и тремя магическими попытками вызвать дьявола.

Доказательства колдовства и содомии оказались до такой степени очевидными, что был назначен церковный трибунал под руководством епископа Нантского, потому как эти преступления находились в юрисдикции церкви. Суд был недолгий.

Были обнародованы результаты предварительного расследования, хранившиеся в тайне. Итак, преступления против Бога и человека: убийства, изнасилования и содомия. Но страшней всего «святотатство, отсутствие благочестия, составление дьявольских заклинаний и другая упорная деятельность в вызывании дьявола, магии, алхимии и колдовстве».

В конце концов, когда епископ посоветовал ему приготовиться к смерти, маршал стал защищаться: высший военный чин французской короны и первый дворянин, он мог предстать лишь перед судом равных и с разрешения короля и герцога Бретонского.

Жан де Шатогирон ответил ему так: «Суд церкви – высший суд и осуждает преступления, а не лицо, свершившее их. Кроме того, король и герцог согласны с тем, что приговор должен быть вынесен».

Приговор был таким: «Повесить и сжечь; перед тем как тело будет расчленено и сожжено, оно должно быть изъято и помещено в гроб в церкви Нанта, выбранной самим осужденным. Анри и Пуату должны быть сожжены отдельно, и их прах развеян над Луарой».

На другой день площадь была переполнена людьми. Жиль появился весь в черном, под бархатным капюшоном и в черном шелковом камзоле, отделанном мехом того же цвета. Спокойно и твердо он повторил, что говорил лишь правду.

26 октября в 9 часов утра процессия священников, несущих святое причастие, сопровождаемая толпой, молящейся за трех преступников, останавливалась у всех церквей в Нанте. В 12 часов Жиль де Рэ, Пуату и Анри были отведены на луг на окраине города. Соорудили три виселицы, одна выше,остальных. Внизу лежал хворост и сухие ветви.

Медленно читая «De Profundis», осужденных доставили на место казни. Жиль поцеловал Пуату и Анри, сказав: «Нет такого греха, которого бы Господь не мог простить, если человек, просящий об этом, в действительности раскаивается. Смерть – это всего лишь немного боли». Потом он откинул капюшон, поцеловал распятие и стал произносить слова последней молитвы. Палач набросил петлю, Жиль поднялся с его помощью на помост, и палач коснулся горящим факелом хвороста. Помост просел, и Жиль де Рэ повис; языки пламени лизали его тело, качающееся на крепкой веревке. После протяжного звона кафедральных колоколов толпа, наблюдающая за сценой искупления, затянула «Dies irae».

Тела слуг сожгли, их прах развеяли по ветру. Труп маршала, однако, похоронили, как полагается, на территории кармелитской церкви неподалеку от места свершения возмездия. Так закончилась жизнь одного из самых экстраординарных преступников в истории колдовства.

Н ародная сказка о Синей Бороде, литературно обработанная знаменитым французом Шарлем Перро, увидела свет в 1697 году, войдя в авторский сборник "Сказки матушки Гусыни".

Напомним вкратце сюжет: некий баснословно богатый человек, обладатель прекрасных домов в городе и деревне, золотой и серебряной посуды, кресел, украшенных шитьем, золоченых карет, а также синей бороды, придававшей ему "такой уродливый и страшный вид, что не было ни женщины, ни девушки, которая не убегала бы, завидев его", имел одно ужасное пристрастие: он убивал тех несчастных представительниц женского пола, которые выходили за него замуж, несмотря на его жуткую внешность.

Так продолжалось до тех пор, пока братья очередной жертвы не вступились за свою сестру, и не пронзили его шпагами, и он не умер.

Среди канонов классики этого жанра можно, в частности, встретить и такой сюжет-схему: молодой человек, утонченный и образованный, посвящает себя мистическим поискам, страстно желая раскрыть запредельные тайны бытия, получить неземную мудрость и власть; в процессе своих исканий он сталкивается с дьяволом и, поверив его посулам, подписывает с ним контракт, вверяя тем самым ему свою бессмертную душу.

Но стоит ему расписаться своей кровью под этим договором, как дьявол, улучив удобный момент, обманывает его и бросает наедине с сомнительной славой злодея и гневом окружающих людей. Развязка таких историй имеет несколько вариантов, но удел главного персонажа неизменно незавиден - его ждет всеобщее осуждение и позорная смерть.

История подлинного прототипа Синей Бороды, совсем не похожая на сказку, но обладающего всеми признаками готического романа, не является плодом литературной фантазии. Она случилась в реальности и является историческим фактом.

Юность

Жиль де Лаваль барон де Рэ родился в 1404 году. Судьбе было угодно наделить будущего маршала Франции силой, страстной натурой, ненасытной тягой к знаниям и, соответственно, способностью к их усвоению. Именно два первых качества - страстность и любознательность - сыграли основную роль в его дальнейшей судьбе.

Юность Жиля, как и его молодость, можно с полным правом назвать счастливыми. Он был богат, родовит и знатен. Несмотря на раннее сиротство, - его отец умер, когда Жилю было одиннадцать лет, - юный де Рэ всё же не был несчастен, так как дед Жиля, взявший на себя заботу о внуке, ни в чем его не ограничивал. Позднее сам де Рэ признавался, что в те годы у него появилась привычка к вольготной и беспорядочной жизни, доведшая его впоследствии до преступления и казни.

Вместе с тем природная любознательность брала своё, и в юные годы де Рэ не пренебрегал возможностью получать знания. Благодаря лучшим учителям он получил великолепное образование, которое сам углубил, запоем предаваясь чтению.

Большой книголюб, Жиль тратил баснословные деньги на приобретение книг и на их роскошные переплеты; его библиотека была одной из богатейших в стране. Впрочем, её обладатель скоро стал самым богатым дворянином Европы! В 1420 барон де Рэ вступил в брак с Катрин де Туар, и благодаря ее приданому его состояние многократно увеличилось.

Однако жизнь Жиля де Рэ в те годы состояла не только из роскоши и удовольствий. Он принимал участие в сражениях Столетней войны, был в числе ближайших соратников Жанны д`Арк и стал известен, как доблестный воин. Король даровал ему звание маршала Франции.

В 1433 году Жиль де Рэ покинул двор короля Карла VII и вернулся в свои родовые владения. С этого времени его жизнь неуловимо, но круто изменилась.

Увлечение магией

Трудно судить, что именно послужило толчком, заставившим барона де Рэ серьезно увлечься тайными науками того времени.

Скорее всего, причину следует искать в природной любознательности самого Жиля и его стремлении к знаниям, - ведь алхимия и магия представлялись в те времена именно своеобразной системой знаний, дарующей, к тому же, своим адептам богатство и власть над "миром видимым и невидимым", согласно средневековому определению.

Алхимик, путем долгих и сложных операций создавший философский камень (называемый иначе магистериумом), мог превращать "неблагородные" металлы в чистое золото.

Маг, овладевший "искусством искусств" (так возвышенно именовали тогда магию), вооруженный многочисленными заклинаниями и разнообразнейшими талисманами, достигал небывалого могущества.

Он мог, согласно тогдашним представлениям, решительно всё: без труда обретать богатство, легко добиваться покровительства и дружбы вельмож и властителей, поражать своих недругов с помощью заклятий, а также обретать любовь представительниц прекрасного пола; повелевать духами стихий и природными явлениями, командовать демонами, призывать души умерших и даже самих ангелов Господних, - словом, быть истинным "повелителем людей, зверей и духов".

Таково было расхожее представление о магии в те времена. Занятие "искусством искусств" было прерогативой образованных людей; и не мудрено, что Жиль де Рэ, для которого все началось с увлечения алхимией, со временем пожелал овладеть другими областями тайноведения.

Однако, несмотря на свое образование, а скорее, даже благодаря ему, так как тогдашняя научная картина мира предполагала реальность существования сверхъестественных сил и возможность контакта с ними человека, он стал пленником стереотипного представления о магии и области чудесного.

Именно поэтому Жиль де Рэ не стал ни ученым, ни философом, способным постигать сущность вещей и явлений и приближаться к разгадке тайн мироздания, но до конца своей недолгой жизни остался аматором примитивного оккультизма*. Того самого, что подвигает своих поклонников заниматься волшебством лишь с одной целью - обеспечить себе беззаботное земное существование, исполненное роскоши, неги, богатства и прочих телесных благ...

Жизнь в Тиффоже - а именно этот замок избрал де Рэ для оборудования в нем алхимической лаборатории - сопровождалось тратой баснословных денег. Конечно, барон, первый богач Франции и Европы, привык жить на широкую ногу, и немалые суммы тратились на развлечения - пиры, охоты, балы. Но большая часть его средств, вероятней всего, уходила на обеспечение оккультных экзерсисов, так как приобретение книг о магии было в то время дорогим удовольствием.

Больших расходов требовали также оборудование лаборатории и покупка разнообразных компонентов для алхимических опытов. Кроме того, со временем в замке объявилась разномастная компания всяческих адептов алхимии и колдовства, бывших, строго говоря, просто ловкими шарлатанами-прихлебателями: их сеньор также содержал за свой счет, надеясь получить от этих "знатоков" ключи к тайне философского камня и к магическому могуществу. Среди этих проходимцев оказался и один итальянец, мессир Франческо Прелати, "волшебник и некромант**", сыгравший впоследствии роковую роль в судьбе барона де Рэ.

Впрочем, была в жизни маршала Франции еще одна страсть, также требовавшая денежных расходов. Дело в том, что удалившись от королевского двора, де Рэ внезапно обнаружил в себе влечение к детям, вернее, к мальчикам. Не привыкший ни в чем себе отказывать, Жиль де Рэ не остановился перед похищением детей, которых убивал после удовлетворения своей похоти.

Однако он похищал мальчиков не самолично - у него была поставщица, некая женщина по имени Меффрэ, получавшая от него щедрую плату за поставку живого товара и за молчание.

Пакт с дьяволом

Маршал не считал свои оккультные изыскания невинным времяпрепровождением. Когда в самый разгар его химических экзерсисов к нему в гости пожаловал дофин Людовик, будущий король Франции Людовик XI, Жиль де Рэ сделал все, чтобы скрыть свое увлечение от высокого гостя: входы в лаборатории были замурованы, печи алхимиков погашены, а сами алхимики вместе с магами и кудесниками расселены по окрестным усадьбам.

Но, как только гостевание подошло к концу и наследный принц со своею свитою отбыли из Тиффожа, де Рэ возобновил занятия алхимией и вернул своих "ассистентов" обратно в замок. Вместе с ними вернулся и Франческо Прелати, ставший затем главным помощником де Рэ в колдовских делах.

Самого себя Прелати называл алхимиком, магом и некромантом; однако на самом деле он был, скорее всего, опытным мошенником. Его взаимоотношения с де Рэ на поприще магии больше всего похожи на откровенное жульничество и выглядели бы даже забавно, не будь их последствия столь печальны для маршала Франции. Наибольшим же "достижением" итальянца в этой истории является заключенный Жилем контракт с демоном ада.

Прелати, не упускавший возможности при случае похвастать, что у него, как у настоящего мага, состоит в услужении некий демон по имени Баррон, возбудил любопытство Жиля де Рэ своими рассказами, и тот пожелал увидеть его мистического союзника. Барон приказал Прелати вызвать демона и показать его.

"Маг", проживший к тому времени два года в Тиффоже и успевший изучить нрав хозяина замка, согласился, но, сославшись на то, что вызывание демона требует длительной подготовки, попросил дать ему отсрочку для необходимых приготовлений. Наконец, по прошествии длительного срока, Прелати явился к Жилю де Рэ с радостным известием - демон Баррон не только явился, чтобы предстать перед сеньором, но и приволок с собой, в знак своего благоволения, целую груду золота, которую и поместил в одной из комнат замка, прямо на полу!

Жиль пожелал увидеть и демона, и золото, им доставленное. Вместе с Прелати он отправился в указанную некромантом комнату, причем итальянец шел первым. Как только они достигли дверей комнаты, Прелати открыл дверь… и в ужасе отшатнулся обратно, захлопнув ее. Обернувшись к недоумевающему барону, он дрожащим голосом объяснил, что на куче золота, охраняя ее, лежит огромный, устрашающего вида зеленый змей.

Это известие, однако, не обескуражило бесстрашного маршала; сходив за фамильной реликвией - распятием, содержащим в себе частицу Господнего креста (того самого, на котором был распят Спаситель), он вознамерился войти в комнату, чтобы лицезреть золото и стерегущее его чудовище. Но ему опять помешал Прелати - пав перед бароном на колени, он умолял де Рэ не входить в комнату с распятием, так как это отпугнет демона, и тот нипочем не явится в следующий раз.

Барон нашел сей довод разумным и, вернув распятие на место, вошел в комнату, вооруженный лишь собственным мужеством. Однако, войдя, он не обнаружил там ни зеленого змея, ни золота. Вместо этого на полу высилась груда какого-то странного красного порошка. Прелати же заявил, что демон Баррон, догадавшись о намерении де Рэ пугать его распятием, рассердился и ушел, предварительно превратив принесенное золото в этот самый красный порошок.

Это происшествие еще больше распалило любопытство де Рэ. Он решил во что бы то ни стало вступить в контакт с демоном и завоевать его расположение. Началась эпопея "переговоров" барона де Рэ с дьяволом, осуществляемая, разумеется, при посредничестве мессира Прелати. Наконец, Жиль де Рэ выразил готовность вверить демону свою душу, и Баррон (через Прелати) выразил свое согласие на этот акт.

Был составлен формальный договор, согласно которому Жиль де Лаваль барон де Рэ, сеньор Тиффож, пэр и маршал королевства Французского, уступал свою бессмертную душу демону Баррону в обмен на три дара: всеведения, могущества, богатства. Этот торжественный договор, собственноручно составленный им самим, де Рэ подписал собственной кровью в присутствии Прелати, по-прежнему выполнявшего роль посредника.

Демон Баррон якобы принял предложенные ему условия, но затем потребовал через Прелати, чтобы барон присовокупил к договору формальную жертву, курицу или голубя, зарезанного на алтаре в ходе соответствующего ритуала. Эта жертва, объяснил Прелати барону, свидетельствовала бы о готовности де Рэ приносить дары своему демоническому патрону и была бы своеобразным актом вежливости по отношению к нему.

Требуемый ритуал был выполнен, но Баррон им не удовлетворился. Еще через некоторое время он передал, что, если де Рэ хочет добиться его расположения, то должен почтить его особой, наиболее приятной для всех демонов жертвой, а именно - некрещеным младенцем. Жиль де Рэ, для которого убийства детей стали к тому времени привычным делом, нимало не смутился таким требованием беса и с легкостью его исполнил.

Неизвестно, каких бы еще подношений потребовал Баррон от барона де Рэ в будущем, если бы в эту пору не произошли события, ставшие началом конца барона-оккультиста...

Падение

Как было уже сказано, алхимические опыты и привычка к вольготной жизни требовала от Жиля де Рэ постоянных расходов, и притом немалых.

Это и привело к тому, что со временем часть его владений была заложена, вернее, продана с правом обратного выкупа.

Собственниками земель и замков барона стали епископ Нантский, он же канцлер герцогства Бретонского де Малеструа, герцогский казначей Жофруа Феррон и, наконец, сам сюзерен Жиля, герцог Бретонский. Причем, согласно договору, эти три сеньора становились полными владельцами имений в случае смерти Жиля де Рэ, буде тот не выкупит свои земли обратно.

Естественно, что троица кредиторов не желала расставаться с полученными богатствами и искала способ сделать их своими навсегда.

Однако погубить Жиля де Рэ не представлялось возможным - тот был все еще очень могущественен. Так что долгое время герцог, казначей и епископ-канцлер ограничивались лишь слежкой за своим должником; благодаря ей, они узнали, что в землях де Рэ регулярно исчезают дети и распространяется глухая молва о творимом в стенах Тиффожа колдовстве...

Барон де Рэ сам помог своим тайным недругам. Как раз в те дни, когда он заключил сделку с демоном, у него вышла ссора с Жаном Ферроном, братом казначея герцога. Желая отомстить за обиду, нанесенную Ферроном его людям, маршал Франции собрал отряд вооруженных вассалов и захватил замок, в котором обитал обидчик. По иронии судьбы, это был один из тех самых замков, которые барон заложил казначею...

Жан Феррон, обладатель духовного звания, как раз правил обедню в замковой часовне; де Рэ с вооруженными слугами ворвался туда, осыпал Феррона оскорблениями и приказал заковать его в железо. Затем Жиль с пленником вернулся в Тиффож и вверг Феррона в подземелье.

За Жана немедленно вступились его брат-казначей и епископ Нантский. Они обратились с жалобой к герцогу Бретонскому, и тот прислал маршалу своего гонца с требованием освободить Жана Феррона и убрать своих людей из захваченного замка. В противном случае, герцог грозил взыскать с де Рэ крупный денежный штраф. Услыхав такое послание, де Рэ разгневался пуще прежнего и, избив гонца, вышвырнул его из Тиффожа.

В ответ герцог пошел на барона де Рэ войной и взял Тиффож приступом. Тут уж Жилю де Рэ пришлось смирить свой гнев и исполнить герцогское требование.

Прошло какое-то время, и барон де Рэ решил помириться с герцогом. Перед визитом маршал специально обратился к Прелати и его демону с вопросом: стоит ли ожидать благосклонности от герцога? Баррон (естественно, через Прелати) заверил маршала, что герцог на самом деле благоволит к нему и непременно его простит.

И точно - визит де Рэ к герцогу прошел в самой доброжелательной обстановке. Окрыленный таким успехом, Жиль окончательно уверовал в силу своего демонического покровителя. Возвратившись в Тиффож, он вновь принялся за магические и алхимические опыты.

Однако недруги де Рэ вовсе не думали успокаиваться. Жан Феррон, оказавшись на свободе, подал на Жиля де Рэ жалобу, где обвинял маршала Франции в оскорблении священства. Эта жалоба, а также распущенный неизвестно кем слух о том, что Жиль де Рэ совсем недавно принес в жертву дьяволу нескольких похищенных мальчиков, послужили достаточным поводом для обвинения со стороны церковных властей.

И вот, 13 сентября 1440 г. Малеструа, епископ Нантский, вызвал Жиля де Рэ на церковный суд. В вызове, присланном маршалу, перечислялись все его мнимые и действительные преступления, в том числе "отзывающиеся ересью", как было указано в документе.

Жиль де Рэ встретил этот вызов спокойно, так как был уверен, что у обвинителей нет доказательств его вины в названных злодеяниях; но двое его доверенных слуг, Силье и Бриквиль, внезапно сбежали из Тиффожа. Это бегство возбудило подозрение властей; они распорядились арестовать остальных слуг и приспешников де Рэ и отправить их в Нант.

В числе арестованных был и мессир Прелати. Сам же барон де Рэ прибыл в Нант 19 сентября и в тот же день предстал перед судьями.

Суд и казнь

На закрытом заседании прокурор Гильом Капельон вторично ознакомил Жиля де Рэ с обвинением, выдвинутым против него епископом, и предложил представить свои оправдания, на что маршал тут же опрометчиво согласился, совершив тем самым роковую, но вместе с тем странную ошибку.

Странность этой ошибки заключалась в том, что барон, давая согласие участвовать в процессе в качестве ответчика, почему-то вдруг забыл о своей неподсудности суду светскому города Нанта и суду епископа!

В самом деле: духовный суд мог судить его только за преступления, направленные против авторитета и прав церкви; за преступления уголовные, подлежащие суду светскому, Жиля де Рэ, как пэра и маршала Франции, мог судить только сам король.

У суда церковного к Жилю, по большому счету, могли быть лишь претензии в связи с оскорблением священства, - ведь захваченный в плен Жан Феррон, как мы помним, был лицом духовным.

Обвинения же в ереси были сформулированы довольно невнятно; да и сам де Рэ, скрывавший свои оккультные занятия, мог догадаться, что прямых доказательств его связи с дьяволом у обвинителей нет...

В любом случае, апеллируя к своей неподсудности любой власти, кроме королевской, он мог бы избегнуть разбирательства; в крайнем случае, ему грозила суровая епитимья и денежный штраф за оскорбления, нанесенные Церкви в лице ее служителя. Но барон, словно ослепленный самоуверенностью (а может быть, надеждой на демона), согласился ответить на все обвинения епископа, тем самым добровольно отдав себя в руки врагов.

Восемнадцать дней судьи вели следствие: допрашивали прислугу замка Тиффож, арестованную в сентябре, перекапывали землю в окрестностях замка в поисках тел пропавших детей, проводили опрос свидетелей. Параллельно, с подачи епископа, в народе распространялась молва о том, что Бог, наконец, решил спросить с барона-злодея за его грехи; теперь-де руками слуг Господних вершится суд Божий и закоренелый грешник не избежит кары. В суд потянулись воспрянувшие духом родители пропавших мальчиков, неся жалобы на злобного похитителя их чад. Тогда же следователи вышли на поставщицу детей, Меффрэ, и арестовали ее.

Восьмого октября в Нанте состоялось открытое заседание по делу де Рэ. В переполненном народом зале было шумно: то и дело раздавались громогласные проклятия в адрес маршала и не менее громкие славословия в адрес судей. Теперь их было трое: к епископу и прокурору присоединился Жан Блонен, вице-инквизитор Нанта.

Прокурор Капельон огласил обвинения, выдвигаемые против Жиля де Рэ. В ответ барон запоздало заявил, что неподсуден суду епископа. Протест маршала был отвергнут, во-первых, на основании предыдущего согласия де Рэ выступить в качестве ответчика, во-вторых, из-за обвинения в ереси и колдовстве, то есть преступлениях, находящихся в ведении инквизиции, суду которой были тогда подвержены все, невзирая на сословные различия. Так начался процесс Жиля де Рэ - один из самых громких "колдовских" процессов XV века.

На первых же заседаниях был оглашен окончательный обвинительный акт из 49 пунктов. Здесь были и богохульство с ересью, и колдовство с явным сношением с дьяволом, и оскорбление святынь и духовного сана, и разврат, и детоубийство, - причем, пункт о последнем был помещен где-то в конце, там, где перечислялись порочные черты характера обвиняемого.

Когда чтение акта было закончено, барон де Рэ, отказавшийся перед тем произнести клятву, обязывающую его говорить на суде одну только правду, заявил, что все обвинения, приведенные в оглашенном акте - сплошная ложь; что он неподсуден епископу, - и вообще, судьи его суть злодеи и симониты (т. е. церковники, торгующими церковными должностями); что он считает для себя позором отвечать перед такими судьями и, наконец, не признает себя виновным.

В ответ на эту речь епископ Малеструа тут же произнес над ним формулу отлучения от церкви. Барон де Рэ вышел из себя и, вновь прокричав о своей неподсудности, заявил, что преступления, ему инкриминируемые, суть уголовные. Если он и должен за них отвечать, то пусть этим делом займется король... Но судей не смутил гнев Жиля, и они продолжили разбирательство. Наконец, прокурор вынес заключение о распределении подсудности.

Согласно этому документу, на первый план выходили ересь, колдовство и демонопоклонничество; остальные же проступки носили как бы второстепенный характер. Признавая преступления против религии главными злодеяниями де Рэ, епископский суд тем самым передавал Жиля де Рэ в руки инквизиции.

Было назначено повторное расследование. Судебные заседания были прерваны и возобновились лишь через неделю. Нет точных сведений о том, что происходило с Жилем де Рэ в эти семь дней. Вероятнее всего, он был подвергнут изнурительным допросам и, возможно, даже пытке. Видимо, именно тогда его впервые ознакомили с признаниями, сделанными прислугой.

Все это произвело на обвиняемого гнетущее впечатление; когда 15 октября заседания по делу де Рэ возобновились, перед судьями и публикой предстал человек, совершенно сломленный духом. От прежней гордыни не осталось и следа: juramentum de calumnia***, от произнесения которой барон ранее отказывался, была произнесена им тотчас же. Преклонив пред судьями колено, он покаянно просил простить его прежнюю заносчивость.

Жиль также признался в том, что действительно похищал детей для удовлетворения своей извращенной страсти и потом убивал их****. Он даже назвал число похищенных им мальчиков, меньшее, чем приписываемое барону молвой, но все же очень впечатляющее - 140. Признание было запротоколировано, но судей теперь интересовал только один вопрос - признает ли обвиняемый себя виновным в связи с дьяволом и служении ему.

И тогда Жиль де Рэ сделал последнюю попытку спастись. Он отрекся от обвинений в ереси и колдовстве, заявив, что занимался всего лишь алхимией (кстати, эти занятия вообще не вменялись барону в вину). "Пусть меня сожгут живым, если кто-то докажет, что я призывал дьявола или заключал с ним договор, или приносил ему жертвы!" - сказал Жиль де Рэ.

Непризнание подсудимым своей вины было в те времена неплохим ходом, дающим надежду на спасение. В истории инквизиции описаны случаи, когда подозреваемый продолжал упорно твердить о своей невиновности даже под пыткой; если он проявлял стойкость, с него снимали обвинения и отпускали на свободу. Возможно, Жиль де Рэ и спасся бы таким образом, если бы не показания свидетелей.

На последующих заседаниях суд ознакомил барона с их признаниями. Были здесь свидетельства двух его слуг, Андриэ и Пуату, а также "поставщицы детей" Меффрэ; но главным, коронным свидетелем выступил никто иной, как… мессир Прелати, итальянский "маг и некромант"! Этот последний в своих показаниях описывал все подробности их с Жилем де Рэ магических опытов, а также всю историю с демоном Барроном, соглашение с ним французского маршала и последовавшие затем жертвоприношения.

Это был конец. Окончательно пав духом, де Рэ даже не стал отрицать направленные против него свидетельства. Наступил час его крайнего унижения: вице-инквизитор, руководствуясь принятым тогда постулатом, гласившим, что еретик и демонопоклонник, даже раскаиваясь, склонен преуменьшать и скрывать свои прегрешения, распорядился подвергнуть Жиля де Рэ пытке "выяснения истины ради".

Дальнейшее напоминало дурной фарс. Сломленный барон выразил согласие подтвердить любое обвинение, которое угодно возвести на него судьям, - лишь бы его не подвергали пытке. От него потребовали объяснения мотивов своих преступлений и де Рэ покорно исполнил это. Но судьям было мало. Они все настаивали, что подсудимый что-то скрывает, - и, наконец, доведенный до отчаяния Жиль воскликнул: "Разве не возвел я на себя таких преступлений, которых хватило бы, чтобы осудить на смерть две тысячи человек!"

В конце концов, суд признал Жиля де Рэ виновным в том, что он "обожествлял духов, поклонялся им, вызывал их и заставлял других вызывать их, пожелал заключить договор с упомянутыми злыми духами и с их помощью получать, если б смог, знания, силу и богатство" - и приговорил подсудимого к смерти через повешение с последующим сожжением трупа.

Жиль де Рэ был казнен 26 октября 1440 года. Перед тем, как последовать к месту казни, он произнес публичную исповедь. Вместе с ним было казнено двое слуг, неохотно свидетельствовавших против своего господина и признанных его сообщниками.

Сразу после казни было устроено торжественное шествие: духовенство и горожане шли по улицам, распевая заупокойные молитвы о душе казненного маршала. Мессир Прелати и поставщица мальчиков были… отпущены на свободу живыми и здоровыми! Так закончилась жизнь Жиля де Рэ, заключившего договор с дьяволом.

Жизнь после смерти

Прошли годы. Протоколы суда над Жилем де Рэ сделались достоянием архивов, а его история - частью французского фольклора. О нем были сложены баллады и сказки, где Жиль фигурировал, как Синяя Борода, зловещий колдун и убийца женщин, имевших несчастье выйти за него замуж.

Но имя де Рэ, как синоним Синей Бороды, сохранилось лишь в народном творчестве; в литературной обработке сказки, сделанной Шарлем Перро, настоящее имя героя не упоминается. Впоследствии, с развитием "готической" литературы, барон, бывший в жизни вовсе не черным до синевы, а русобородым, перекочевал - уже под своим именем - на страницы новелл и романов.

Французский романист и мистик Д. К. Гюисманс в своей новелле "Внизу" пересказывает некоторые эпизоды из биографии де Рэ, наделяя героя этаким мрачным очарованием. Но репутация "литературного" де Рэ в целом остается тождественной репутации де Рэ "фольклорного". Он все тот же черный маг, слуга дьявола и убийца.

С конца XIX века, когда были, наконец, опубликованы судебные протоколы по делу де Рэ, за его биографию вплотную взялись исследователи. Образ казненного маршала вновь претерпел изменения: теперь на страницах исторических монографий и исследований он представал сексуальным извращенцем и, говоря современным языком, серийным убийцей.

В его истории, с точки зрения историков, не было ничего волшебного. Благодаря своим ученым биографам Жиль терял свой воспетый литераторами образ злого волшебника и становился просто человеком, "разделявшим со свойственной ему страстностью" суеверия и мечтания своего времени, жертвой изощренного шарлатана Прелати и алчности своих недругов.

Но биография Жиля де Рэ, даже изложенная научно, все же изобилует белыми пятнами и загадками. Например, остается неясным, благодаря чему блистательный царедворец и отважный воин вдруг превращается в фанатичного поклонника алхимии и легковерного суевера. Непонятно также, как вполне нормальный семьянин внезапно становится извращенцем-педофилом и убийцей своих малолетних жертв.

Причем, маршал занимался этим в течение почти семи лет - и при этом ни разу не дал своей супруге повода заподозрить неладное. Ведь, по утверждению исследователей, де Рэ был счастлив в супружеской жизни... Почему Прелати - с точки зрения инквизиции, явный маг-еретик, обладавший собственным демоном-союзником, - избежал казни, в то время как загубленный его свидетельствами синьор Тиффож отправился на виселицу?

По этому поводу многие исследователи говорят, что, дескать, недруги де Рэ были столь признательны итальянцу за его сведения, что в качестве благодарности сохранили ему жизнь. Это было бы правдоподобно, если бы де Рэ судил епископ; но ведь барон был осужден инквизицией, особой инстанцией, чья власть превышала епископскую! Одним сожженным колдуном меньше, одним больше, - какая разница?..

По всему, Прелати должен был последовать за Жилем де Рэ; не было никаких оснований щадить его. Почему же инквизитор Блонен пренебрег своим долгом и сохранил Прелати жизнь, несмотря на его показания, обличающие, в первую очередь, самого итальянца?! Не был ли Прелати с самого начала подставным лицом, направленным к Жилю де Рэ его недругами-сеньорами, чтобы разыграть аферу с заключением адского контракта и тем самым заручиться "убойным компроматом" на барона - для будущего судебного разбирательства?

Не была ли такой же провокаторшей Меффрэ, так же, как и Прелати, избегнувшая суда? Почему сеньор Тиффож не вспомнил вовремя о своей неподсудности, вообще позволив втянуть себя в разбирательство? Почему, когда дело зашло слишком далеко, не выставил против судившего его епископа контробвинения в личной заинтересованности последнего?

Все эти загадки, равно как и структура самой биографии (вольготная юность - придворная жизнь - увлечение магией - разврат - пакт с "нечистым" - интриги недругов, суд и казнь), создают ощущение, возникающее порой при чтении готического романа. Романа, написанного в назидание тем, кто чрезмерно интересуется сферой таинственного и запредельного.

Примечания

* Оккультизм (от лат. occultus - тайный, сокровенный) - общее название учений, признающих существование скрытых сил в человеке и в Космосе, управление которыми возможно благодаря специальным приемам (магии).

** Некромант - гадатель, вызывающий души умерших и задающий им вопросы.

*** Juramentum de calumnia (лат.) - клятва говорить только правду, приносимая на суде.

**** Некоторые исследователи придерживаются мнения, что де Рэ ставил на детях опыты, имевшие целью получить эликсир долголетия, и для того убивал мальчиков, а также женщин.