Кто написал дядя степа. Образ и характеристика произведения «Дядя Степа. «Дядя Стёпа - ветеран»
Публикации раздела Литература
По фамилии Степанов и по имени Степан
Э талон справедливости, доброты и чести. Литературный персонаж, который сейчас бы могли назвать культовым, но на самом деле он - любимый. Для множества мальчишек и девчонок, что выросли на этой истории и читают строчки Сергея Михалкова своим детям, а кто уже и внукам. Так из поколения в поколение сопереживают добродушному великану: то одежду не может подобрать, то за маской на карнавале укрыться - и находят в строчках поэмы пример для подражания. Обычные ежедневные подвиги настоящего героя. Вспоминаем 10 фактов из жизни Дяди Степы и его создателя вместе с Натальей Летниковой.
В пионерский лагерь - за вдохновением . Конкурс пионерской песни Московского комитета комсомола в 1935 году позвал Сергея Михалкова в дорогу. В детский подмосковный лагерь. Молодой поэт-песенник работал вожатым, ходил в походы, вел неспешные разговоры у костра, удил рыбу. Впечатления о пионерском лете стали детскими стихами, которые напечатал журнал «Пионер». В этом же году Михалков написал первую детскую поэму - «Дядя Степа».
Евгений Мигунов. Эскиз конверта для грампластинки с записями чтения Сергеем Михалковым трилогии о дяде Стёпе. 1963
Константин Ротов. Иллюстрация к стихотворению Сергея Михалкова «Дядя Стёпа». Издательство «Детгиз». 1957
Иллюстрация к стихотворению Сергея Михалкова «Дядя Стёпа - милиционер»
«Я писал первую часть как-то очень легко», - рассказывал впоследствии сам поэт. И за печатью дело не стало. Редактор «Пионера» журналист и писатель Борис Ивантер напечатал поэму в седьмом номере журнала за 1935 год. Даже не дожидаясь рисунков великана, чтобы не мешкать с публикацией. Первыми иллюстрациями к поэме стали фотографии самого автора, которого за высокий рост и добрые глаза невольно сравнивали с литературным персонажем. Так Сергей Михалков проснулся знаменитым среди маленькой по возрасту, но очень требовательной аудитории.
Оценка мэтров . Корней Чуковский предрекал Дяде Степе долгую литературную жизнь - и не ошибся. Высоко оценил поэму о высоком гражданине и Самуил Маршак . Прочитал «Дядю Степу» прямо в присутствии молодого автора, пожелал литературному герою «подрасти духовно». «И если впоследствии я не счел своего «Дядю Степу» случайным эпизодом в литературной работе, а продолжил трудиться для юного читателя, - в этом, может быть, прежде всего заслуга Самуила Яковлевича Маршака» , - рассказывал Сергей Михалков.
В печать! С иллюстрациями… Отдельной книгой «Дядя Степа» вышел в свет в 1936 году в издательстве «Детская литература». Впервые нарисовал Степана Степанова известный художник, создатель легендарного Мурзилки - Аминадав Каневский. Входным билетом в мир книжной иллюстрации Дядя Степа стал для художника Германа Мазурина. Свой образ обаятельного великана создавали Константин Ротов - автор панно Советского павильона на Нью-Йоркской выставке; Ювеналий Коровин, чьи работы находятся в Третьяковской галерее ; и один из отцов-основателей советской мультипликации - Владимир Сутеев.
Константин Ротов. Иллюстрация к стихотворению Сергея Михалкова «Дядя Стёпа». 1950-е
Владимир Гальдяев. Иллюстрация к стихотворению Сергея Михалкова «Дядя Стёпа». М.: Малыш, 1984
Герман Мазурин. Иллюстрация к стихотворению Сергея Михалкова «Дядя Стёпа - милиционер». Открытка. 1956
«Дядя Степа - милиционер» . «Пограничник», «Новый мир», «Пионер», «Пионерская правда». Эти не пересекающиеся по читателю издания в 1954 году объединил общий материал - поэма «Дядя Степа - милиционер». Сам автор рассказал в предисловии в «Пионере» об одной встрече - с милиционером… двухметрового роста. «Выше всех милиционеров, каких я когда-либо видел в своей жизни!» И в дружеской беседе выяснилось, что милиционер тоже был когда-то моряком. Так появилась идея новой поэмы, которая принесла детям радость, а ее создателю - Вторую премию МВД СССР.
По просьбам читателей . «Дядя Степа и Егор». Неподдельный интерес к семье любимого великана воспитанников детского сада, с которыми встречался Сергей Михалков, заставили снова взяться за перо. Юный читатель переживал - не одинок ли их любимец? А у Степы дети есть? «Что скажу ему в ответ? / Тяжело ответить «нет» . Так Степан обрел семью: жену Марусю и сына Егора - ребенка образцового, спортсмена и - в духе времени - будущего космонавта. «Я друзья скажу вам сразу: / Эта книжка по заказу», - признается поэт. Опубликована детская история в самом что ни на есть серьезном периодическом издании - газете «Правда».
Памятник дяде Степе в Москве. Скульптор Александр Рожников. Фотография: mos-holidays.ru
Памятник дяде Степе в Прокопьевске (Кемеровская область). Скульптор Константин Зинич. Фотография: ngs42.ru
Памятник дяде Степе в Самаре. Скульптор Зураб Церетели. Фотография: rah.ru
Дядя Степа в бронзе . Двухметровый постовой увековечен не только в детской литературе. Пятиметровый Степан Степанов застыл в бронзе на улицах Самары, как и водится - в окружении детей. Местные жители угадывают в памятнике черты служившего на этом участке - тогда еще города Куйбышева - участкового Олега Малинина. Памятник работы Зураба Церетели - подарок городу от знаменитого скульптора. Работу по отливке статуи он выполнил бесплатно. В столице бронзовый Дядя Степа «поселился» у здания областного ГИБДД в Слесарном переулке, а на Кузбассе - в городе Прокопьевске.
Экранная жизнь . Спустя три года после литературной премьеры - Дядя Степа уже на экране. Один из первых на «Союзмультфильме» . По сценарию Сергея Михалкова и заместителя главреда журнала «Крокодил» Николая Адуева черно-белую историю нарисовал и заставил ожить Владимир Сутеев. Спустя четверть века вышло уже цветное продолжение жизнеописания знаменитого великана - «Дядя Степа - милиционер». Над мультфильмом 1964 года работал создатель экранного
Кадр из мультипликационного фильма «Дядя Стёпа - милиционер» (1964)
Витамин смеха от Сергея Михалкова . «Юмор в детской литературе - дело серьезное и большое. Витамин смеха необходим детям» , - уверял поэт. А еще детям просто необходимы стихи Сергея Михалкова. «А что у вас?» и «Про Фому», «Веселые путешественники» и «Финтифлюшкин» и воплощенная на страницах Михалкова мечта, пожалуй, каждого ребенка - «Праздник непослушания». Произведения Сергея Михалкова изданы в стране общим тиражом 300 млн экземпляров и появляются на книжных прилавках вот уже более 80 лет. Хоть сам автор скромно замечал: «Не я выбрал детей, а дети выбрали меня. Почему? Для меня это тайна» .
Дядя Стёпа – главный герой детских книг Сергея Михалкова, ставший любимцем русских детей и их родителей. Образ дяди Стёпы очень успешно перешел и на телеэкраны, а главная особенность Дяди Стёпы – огромный рост.
Пожалуй, нет в России ни одного человека, который не знает, кто такой Дядя Стёпа. Действительно – Дядю Стёпу знают абсолютно все, и образ его непременно ассоциируется с очень высоким ростом, милицейской фуражкой и добротой к детям (и не только детям). Кроме того, Дядя Стёпа – эта некая квинтэссенция положительного образа советского милиционера, а также советского гражданина. Дядя Стёпа – это, возможно, один из самых положительных литературных образов, не подвергавшихся критике даже после распада СССР и сохранивший свою популярность уже много десятилетий.
Итак, Дядя Стёпа – это гражданин Степан Степанов, который живет "в доме восемь дробь один, у заставы Ильича" и отличается очень высоким ростом. Кстати, в разное время звучали весьма едкие предположения, что Дядя Стёпа страдал от гигантизма, однако Михалков писал свою книгу для детей, а потому все "страдания" его героя выражались примерно в следующем:
Брал в столовой дядя Стёпа
Для себя двойной обед.
Спать ложился дядя Стёпа -
Ноги клал на табyрет.
Ну, возможно, иногда Дяде Степе приходилось сложновато находить для себя одежду и обувь большого размера, но в то же самое время положительных моментов в его огромном росте было гораздо больше. Так, он легко доставал книги "со шкапа", не вставая со стула, а, главное, его пропускали бесплатно на стадион – принимали за чемпиона.
Как мы знаем, работал Степанов милиционером, но это было уже во второй книге, а до того ему пришлось послужить на флоте. Так, когда в 1936 году вышла в свет первая книга Михалкова, то назвалась она просто "Дядя Стёпа", и милиционером он тогда еще не был.
Вообще, Дядя С
тёпа – это самый настоящий добрый великан, ведь вся его деятельность, в рабочее и нерабочее время направлена на то, чтобы восстанавливать справедливость, предотвращать зло и творить добро.
Все любили дядю Стёпу,
Уважали дядю Стёпу:
Был он самым лучшим другом
Всех ребят со всех дворов.
Можно смело сказать, что этот добродушный великан стал самым настоящим кумиром детей – в образе и поведении Дяди Стёпы никогда не просматривалось ничего отрицательного. Вся его деятельность была направлена на то, чтобы помогать людям. А свои гигантские размеры он вовсю использовал для того, чтобы помогать там, где другие не могут. Тонет человек – Дядя Стёпа тут как тут, горит дом – И Дядя Стёпа спасает несчастных из огня, опередив пожарных. Сломался ли светофор или размыло дождем железнодорожные пути – Дяде Стёпе всегда "везет" оказываться там, где нужна помощь.
А потому, когда он пришел работать в милицию, место это оказалось подходящим ему как ни одно другое.
Удивительно, но персонаж Дяди Стёпы оказался просто вне критики – сколько бы ни пытались самые скептически настроенные критики найти хоть что-нибудь отрицательное, или некий подтекст в стихах, михалковский Дядя Стёпа оказывался безупречен. Даже для тех, кто в любой советской литературе мог усмотреть большевистскую символику, книги про Дядю Стёпу оказывались "чистыми" - в них нету подтекста, нету иронии, они удивительно светлые и добрые.
Воспитательный момент, послание детям, проявляется во всех книгах настолько изящно и ненавязчиво, что вовсе не воспринимается моралью.
Дядя Стёпа утром рано
Быстро вскакивал с дивана,
Окна настежь открывал,
лодный принимал.
Чистить зубы дядя Стёпа
Никогда не забывал.
Для всех без исключения детей нескольких поколений Дядя Стёпа был добрым другом, каждому хотелось бы знать его лично – большого, доброго и надежного.
Сам Михалков рассказывал, что своего "Дядю Стёпу" он повстречал однажды на одной из московских улиц. Это был милиционер огромного роста, который проверил у Михалкова, который был за рулем, права, откозырял и мягко попросил его не нарушать в будущем правила дорожного движения. Писатель тем временем с удивлением узнал в милиционере своего героя – Дядю Степу, который, впрочем, еще не был тогда милиционером, а лишь служил на флоте, помогал пожарным и был очень примерным и примечательным гражданином. Позднее оказалось, что и милиционер, с которым разговорился писатель, служил в свое время на флоте. Именно тогда, после встречи с гигантом в форме, Михалков и написал продолжение поэмы о Дяде Стёпе – "Дядя Стёпа - милиционер". Книжка увидела свет в 1955 году.
Еще одна книжка – "Дядя Стёпа и Егор" - вышла в 1968-м, а последняя – "Дядя Стёпа - ветеран" - увидела свет уже в 1981 году, она была опубликована в журнале "Мурзилка".
Добрый, сильный, лишенный тщеславия, всегда готовый творить добрые дела – именно таким знают Дядю Стёпу миллионы. Он был настоящей мечтой – всем хотелось иметь огромного и сильного друга, а зная добродушный и беззлобный его характер, не оставалось никакого сомнения в том, что главное – найти Дядю Стёпу, а уж подружиться с ним труда не составит.
Существует даже мнение, что именно Дядя Стёпа во многом повлиял на уровень доверия советских людей к органам правопорядка
Добрый, положительный персонаж «по фамилии Степанов и по имени Степан», помогает пожарным, служит на флоте (линкор «Марат»), работает милиционером … Отличительными особенностями Дяди Стёпы является высокий, огромный рост, любовь к детям, сугубо положительные черты характера…
Структура произведения
«Дядя Стёпа»
Поэма «Дядя Стёпа» впервые опубликована в журнале «Пионер» (1935, № 7), в 1936 году включена в первый сборник стихов поэта. Отдельной книгой выпущена впервые Детиздатом в 1936 году с иллюстрациями А. Каневского . В дальнейшем иллюстрации создавали Г. Мазурин, В. Мороз, Д. Дубинский, К. Ротов, И. Кеш, В. Сутеев , Ю. Коровин и другие художники.
«Дядя Стёпа» - первое стихотворение цикла, в котором происходит знакомство с добрым, положительным персонажем Дядей Стёпой.
В своей книге про Сергея Михалкова Борис Галанов пишет:
Об идее появления поэмы «Дядя Стёпа и Егор», Сергей Михалков говорит так:
Я, друзья, скажу вам сразу:
Эта книжка по заказу.
Я приехал в детский сад,
Выступаю у ребят.
- Прочитайте «Дядю Стёпу»,
Хором просит первый ряд.
Прочитал ребятам книжку,
Не успел на место сесть,
Поднимается парнишка:
- А у Стёпы дети есть?
Что скажу ему в ответ?
Тяжело ответить: «нет».«Дядя Стёпа - ветеран»
Заключительная часть «Дядя Стёпа - ветеран» была опубликована в газете «Правда» (1 июня 1981 года), в журнале «Мурзилка» (1981, № 10).
Семья
- Жена - Маня (Маруся)
- Сын - Егор Степанович Степанов - образцовый мальчик. Рождён зимой в утренние часы очень крупным (8 кг). Гигантизма от отца не унаследовал, однако плечист и весьма крепок. С детства отличается огромной физической силой, завоевал первенство мира по поднятию штанги, олимпийский чемпион, лётчик-космонавт. Предположительно совершит полёт на Марс
- Невестка, жена Егора - не названа
- Внучка, дочь Егора - не названа
Отзывы
- К 60-летию Михалкова Николай Тихонов в «Литературной газете» пишет:
Как прекрасная вершина возвышается его поэтическая трилогия «Дядя Стёпа». Она не имеет себе равных, как и добрый её герой - великан, с решительным добрым и справедливым характером, умеющий быть весёлым, мудрым, храбрым, великодушным, благородным, любящим шутку и не выносящим несправедливости.
Дядя Стёпа в культуре
В мультипликации
- - «Дядя Стёпа» (киностудия «Союзмультфильм »; авторы сценария С. Михалков , Н. Адуев ; режиссёры В. Сутеев , Ламис Бредис)
- - «Дядя Стёпа - милиционер» (киностудия «Союзмультфильм»; режиссёр И. Аксенчук , художник Л. Шварцман)
В театре
В изобразительном искусстве
Разное
Напишите отзыв о статье "Дядя Стёпа"
Примечания
Отрывок, характеризующий Дядя Стёпа
Он не только в рассуждениях своих не упрекал себя в сделанном им поступке, но находил причины самодовольства в том, что он так удачно умел воспользоваться этим a propos [удобным случаем] – наказать преступника и вместе с тем успокоить толпу.
«Верещагин был судим и приговорен к смертной казни, – думал Растопчин (хотя Верещагин сенатом был только приговорен к каторжной работе). – Он был предатель и изменник; я не мог оставить его безнаказанным, и потом je faisais d"une pierre deux coups [одним камнем делал два удара]; я для успокоения отдавал жертву народу и казнил злодея».
Приехав в свой загородный дом и занявшись домашними распоряжениями, граф совершенно успокоился.
Через полчаса граф ехал на быстрых лошадях через Сокольничье поле, уже не вспоминая о том, что было, и думая и соображая только о том, что будет. Он ехал теперь к Яузскому мосту, где, ему сказали, был Кутузов. Граф Растопчин готовил в своем воображении те гневные в колкие упреки, которые он выскажет Кутузову за его обман. Он даст почувствовать этой старой придворной лисице, что ответственность за все несчастия, имеющие произойти от оставления столицы, от погибели России (как думал Растопчин), ляжет на одну его выжившую из ума старую голову. Обдумывая вперед то, что он скажет ему, Растопчин гневно поворачивался в коляске и сердито оглядывался по сторонам.
Сокольничье поле было пустынно. Только в конце его, у богадельни и желтого дома, виднелась кучки людей в белых одеждах и несколько одиноких, таких же людей, которые шли по полю, что то крича и размахивая руками.
Один вз них бежал наперерез коляске графа Растопчина. И сам граф Растопчин, и его кучер, и драгуны, все смотрели с смутным чувством ужаса и любопытства на этих выпущенных сумасшедших и в особенности на того, который подбегал к вим.
Шатаясь на своих длинных худых ногах, в развевающемся халате, сумасшедший этот стремительно бежал, не спуская глаз с Растопчина, крича ему что то хриплым голосом и делая знаки, чтобы он остановился. Обросшее неровными клочками бороды, сумрачное и торжественное лицо сумасшедшего было худо и желто. Черные агатовые зрачки его бегали низко и тревожно по шафранно желтым белкам.
– Стой! Остановись! Я говорю! – вскрикивал он пронзительно и опять что то, задыхаясь, кричал с внушительными интонациями в жестами.
Он поравнялся с коляской и бежал с ней рядом.
– Трижды убили меня, трижды воскресал из мертвых. Они побили каменьями, распяли меня… Я воскресну… воскресну… воскресну. Растерзали мое тело. Царствие божие разрушится… Трижды разрушу и трижды воздвигну его, – кричал он, все возвышая и возвышая голос. Граф Растопчин вдруг побледнел так, как он побледнел тогда, когда толпа бросилась на Верещагина. Он отвернулся.
– Пош… пошел скорее! – крикнул он на кучера дрожащим голосом.
Коляска помчалась во все ноги лошадей; но долго еще позади себя граф Растопчин слышал отдаляющийся безумный, отчаянный крик, а перед глазами видел одно удивленно испуганное, окровавленное лицо изменника в меховом тулупчике.
Как ни свежо было это воспоминание, Растопчин чувствовал теперь, что оно глубоко, до крови, врезалось в его сердце. Он ясно чувствовал теперь, что кровавый след этого воспоминания никогда не заживет, но что, напротив, чем дальше, тем злее, мучительнее будет жить до конца жизни это страшное воспоминание в его сердце. Он слышал, ему казалось теперь, звуки своих слов:
«Руби его, вы головой ответите мне!» – «Зачем я сказал эти слова! Как то нечаянно сказал… Я мог не сказать их (думал он): тогда ничего бы не было». Он видел испуганное и потом вдруг ожесточившееся лицо ударившего драгуна и взгляд молчаливого, робкого упрека, который бросил на него этот мальчик в лисьем тулупе… «Но я не для себя сделал это. Я должен был поступить так. La plebe, le traitre… le bien publique», [Чернь, злодей… общественное благо.] – думал он.
У Яузского моста все еще теснилось войско. Было жарко. Кутузов, нахмуренный, унылый, сидел на лавке около моста и плетью играл по песку, когда с шумом подскакала к нему коляска. Человек в генеральском мундире, в шляпе с плюмажем, с бегающими не то гневными, не то испуганными глазами подошел к Кутузову и стал по французски говорить ему что то. Это был граф Растопчин. Он говорил Кутузову, что явился сюда, потому что Москвы и столицы нет больше и есть одна армия.
– Было бы другое, ежели бы ваша светлость не сказали мне, что вы не сдадите Москвы, не давши еще сражения: всего этого не было бы! – сказал он.
Кутузов глядел на Растопчина и, как будто не понимая значения обращенных к нему слов, старательно усиливался прочесть что то особенное, написанное в эту минуту на лице говорившего с ним человека. Растопчин, смутившись, замолчал. Кутузов слегка покачал головой и, не спуская испытующего взгляда с лица Растопчина, тихо проговорил:
– Да, я не отдам Москвы, не дав сражения.
Думал ли Кутузов совершенно о другом, говоря эти слова, или нарочно, зная их бессмысленность, сказал их, но граф Растопчин ничего не ответил и поспешно отошел от Кутузова. И странное дело! Главнокомандующий Москвы, гордый граф Растопчин, взяв в руки нагайку, подошел к мосту и стал с криком разгонять столпившиеся повозки.В четвертом часу пополудни войска Мюрата вступали в Москву. Впереди ехал отряд виртембергских гусар, позади верхом, с большой свитой, ехал сам неаполитанский король.
Около середины Арбата, близ Николы Явленного, Мюрат остановился, ожидая известия от передового отряда о том, в каком положении находилась городская крепость «le Kremlin».
Вокруг Мюрата собралась небольшая кучка людей из остававшихся в Москве жителей. Все с робким недоумением смотрели на странного, изукрашенного перьями и золотом длинноволосого начальника.
– Что ж, это сам, что ли, царь ихний? Ничево! – слышались тихие голоса.
Переводчик подъехал к кучке народа.
– Шапку то сними… шапку то, – заговорили в толпе, обращаясь друг к другу. Переводчик обратился к одному старому дворнику и спросил, далеко ли до Кремля? Дворник, прислушиваясь с недоумением к чуждому ему польскому акценту и не признавая звуков говора переводчика за русскую речь, не понимал, что ему говорили, и прятался за других.
Мюрат подвинулся к переводчику в велел спросить, где русские войска. Один из русских людей понял, чего у него спрашивали, и несколько голосов вдруг стали отвечать переводчику. Французский офицер из передового отряда подъехал к Мюрату и доложил, что ворота в крепость заделаны и что, вероятно, там засада.
– Хорошо, – сказал Мюрат и, обратившись к одному из господ своей свиты, приказал выдвинуть четыре легких орудия и обстрелять ворота.
Артиллерия на рысях выехала из за колонны, шедшей за Мюратом, и поехала по Арбату. Спустившись до конца Вздвиженки, артиллерия остановилась и выстроилась на площади. Несколько французских офицеров распоряжались пушками, расстанавливая их, и смотрели в Кремль в зрительную трубу.
В Кремле раздавался благовест к вечерне, и этот звон смущал французов. Они предполагали, что это был призыв к оружию. Несколько человек пехотных солдат побежали к Кутафьевским воротам. В воротах лежали бревна и тесовые щиты. Два ружейные выстрела раздались из под ворот, как только офицер с командой стал подбегать к ним. Генерал, стоявший у пушек, крикнул офицеру командные слова, и офицер с солдатами побежал назад.
Послышалось еще три выстрела из ворот.
Один выстрел задел в ногу французского солдата, и странный крик немногих голосов послышался из за щитов. На лицах французского генерала, офицеров и солдат одновременно, как по команде, прежнее выражение веселости и спокойствия заменилось упорным, сосредоточенным выражением готовности на борьбу и страдания. Для них всех, начиная от маршала и до последнего солдата, это место не было Вздвиженка, Моховая, Кутафья и Троицкие ворота, а это была новая местность нового поля, вероятно, кровопролитного сражения. И все приготовились к этому сражению. Крики из ворот затихли. Орудия были выдвинуты. Артиллеристы сдули нагоревшие пальники. Офицер скомандовал «feu!» [пали!], и два свистящие звука жестянок раздались один за другим. Картечные пули затрещали по камню ворот, бревнам и щитам; и два облака дыма заколебались на площади.
Несколько мгновений после того, как затихли перекаты выстрелов по каменному Кремлю, странный звук послышался над головами французов. Огромная стая галок поднялась над стенами и, каркая и шумя тысячами крыл, закружилась в воздухе. Вместе с этим звуком раздался человеческий одинокий крик в воротах, и из за дыма появилась фигура человека без шапки, в кафтане. Держа ружье, он целился во французов. Feu! – повторил артиллерийский офицер, и в одно и то же время раздались один ружейный и два орудийных выстрела. Дым опять закрыл ворота.
Загрузка...
