Чудесная помощь преподобного амвросия в наши дни. Житие (биография) Амвросия Оптинского, преподобный Амвросий Оптинский

Из письма к редактору «Гражданина»

Получив известие о смерти своего духовного наставника, оптинского старца отца Амвросия, будучи больным и находясь в Сергиевом Посаде, подготовил настоящую статью и отправил ее князю Мещерскому Владимиру Петровичу, известному публицисту охранительного направления, издателю газеты-журнала «Гражданин», в которой он напечатал не одно свое произведение.

§ I

«Не будь побежден злом, но побеждай зло добром», – сказал ап Павел.

Ведь мы все: и Вы, князь, и я недостойный, мы все «верующие» – православные христиане: не будем же более радовать мелкими раздорами нашими наших общих врагов, которые не дремлют, как Вы видите, и восстают с разных сторон, и в новых видах и с новым, разнородным оружием (Вл. Соловьев, Л. Толстой, разные ученые специалисты и даже Н. Н. Страхов, явившийся недавно жалким защитником Ясно-Полянского юрода)!

Неужели добросердечность, неужели «мораль» будут уместны везде, кроме литературы?

Неужели только в литературе, под предлогом службы «идеям», будут разрешены и похвальны всякая злопамятность, всякая желчь, всякий яд, всякое упорство и всякая гордость, даже из-за неважных оттенков в этих идеях?

Нет! Не верю я этому! Не хочу верить – неисправимости этого зла! Не хочу отчаиваться.

Блаженной памяти наставник мой и стольких иных людей русских от Амвросий – во многих и многих случаях был одним из тех миротворцев, про которых сказано, что они «сынами Божиими нарекутся».

Он скончался, обремененный годами и недугами и утомленный наконец непосильными трудами для исправления и спасения нашего…

Я счел бы себя крайне неправым, если бы не предложил Вам, князь, перепечатать здесь, во-первых, начало небольшой заметки Евгения Поселянина о том, кем и чем был в миру от Амвросий, когда и как он поступил в монахи и т. д., а потом описание его кончины и погребения (того же автора). С этого надо начать, а после, надеемся, Господь поможет нам и от себя еще что-нибудь прибавить.

«Иеросхимонах Амвросий, – говорит Евгений П, – старец Калужской Введенской Оптиной пустыни, преемник великих старцев Леонида (Льва) и Макария, мирно почил 10 октября, достигнув глубокой, почти 80-летней старости.

Он был уроженец Липецкого уезда, Тамбовской губ, происходил из духовного звания и назывался в миру Александром Михайловичем Гренковым. Успешно окончив курс, он был оставлен преподавателем при Тамбовской семинарии, и никто не думал, что он будет монахом, так как он в юности был общительного, веселого и живого нрава. Но будучи у же учителем, он стал задумываться о призвании человека, и мысль о полном посвящении себя Богу стала все сильнее овладевать им. Не без труда и не без колебаний он решил избрать иноческую жизнь, и, чтобы никто не мог отнять у него решимости, за которую он боялся, Александр Михайлович, не предварив никого, лет 25-ти от роду, не взяв отпуска, тайно от всех ушел из Тамбова за советом к старцу Илариону. Старец сказал ему: «Иди в Оптину и будь опытней». Уже из Оптины прислал он письмо епископу Тамбовскому Арсению (впоследствии митрополиту Киевскому), в котором просил извинить его за сделанный им поступок и излагал причины, побудившие его к тому. Владыка не осудил его.

Из своего уединения отшельник звал к себе одного из своих товарищей по учению и по службе, ставшего впоследствии тоже оптинским иеромонахом, – и в восторженных словах описывал то душевное счастье, к которому он приблизился.

В Оптиной пустыни Александр Гренков, приявший при пострижении имя Амвросия, находился под руководством известного старца отца Макария.

Предвидя, какой светильник готовится монашеству в лице молодого инока, и любя его, отец Макарий подвергал его тяжелым испытаниям, в которых закалилась воля будущего подвижника, воспиталось его смирение и развились иноческие добродетели.

Как близкий помощник отца Макария и как ученый человек, отец Амвросий много потрудился в переводе и издании известных аскетических сочинений, которые обязаны своим воскрешением Оптиной пустыни.

По кончине – в 1866 году – отца Макария отец Амвросий был избран старцем.

Старец, руководитель совести – это лицо, которому поручают себя люди – миряне точно так же, как монахи – ищущие спасения и сознающие свою немощь. Кроме того, к старцам, как к вдохновенным руководителям, обращаются верующие люди в трудных положениях, в скорбях, в часы, когда не знают что делать, и просят по вере указания: «скажи мне путь мой, в онь же пойду».

Отец Амвросий отличался особенною опытностью, безграничною шириной взгляда, кротостью и незлобием детским. Молва о его мудрости росла, к нему стал стекаться народ со всей России, а за народом пошли к нему великие и ученые мира. К отцу Амвросию приезжал Достоевский, был не раз и граф Л. Толстой.

Всякий подходивший к отцу Амвросию выносил сильное, незабвенное впечатление, в нем было что-то действовавшее неотразимо.

Аскетические подвиги и трудовая жизнь уже давно изнурили вконец здоровье отца Амвросия, но до последних дней он никому не отказывал в совете. Великие таинства совершались в его тесной келии: здесь возрождались на жизнь, обеспечивались семьи, утихали скорби.

Великие милостыни текли от отца Амвросия всем нуждающимся. Но больше всего жертвовал он на свое любимое детище – женскую Казанскую общину в Шамардине, в 15 верстах от Оптиной, которой предстоит великая будущность. Тут он провел последние дни и скончался» («Моск вед», № 285, 15 окт). Из того же № 285 я выписываю другой отрывок г-на Фед. Ч., изображающий очень верно характер деятельности усопшего старца.

«Оптина Пустынь – хороший монастырь. Хорошие в нем порядки, хорошие монахи, это Афонский монастырь в России… Но нет в нем таких святынь, как чудотворные мощи, как особенно прославленные иконы, – привлекающие русских людей в другие монастыри…

Почему же, зачем, к кому ездили и шли в Оптину: деревенская баба, изнывающая над пояском своего единородного «ангельчика», отошедшего от нее к Богу и унесшего с собой все ее земные радости; мужик с загрубелым телом, которому пришло в жизни «ложись да помирай»; мещанка с кучей ребятишек, не имеющая куда главу преклонить; дворянка, оставшаяся от мужа с дочерью «ни с чем», и дворянин с семьей, по старости оставшийся без дела, с восемью детьми, которому пришло «хоть петлю на шею»; ремесленник, торговец, чиновник, учитель, помещик – с разбитым здоровьем или с разваливающимся состоянием, запутанными делами и все с разбитыми сердцами?.. Почему, зачем, к кому ездили: сенатор с семьей из Петербурга, важные лица по управлению империей, по управлению губернией, по управлению уездом, митрополит из столицы, Великий князь, член царской семьи, писатель, полковник из Ташкента, казак с Кавказа, целая семья из Сибири, износивший сердце и мысль атеист русский, запутавшаяся в делах ума и сердца русская полунаука, разбитое сердце отца, мужа, матери, оставленной невесты… Куда, к кому шло все это? В чем тут разгадка?..

Да в том, что тут, в Оптиной, было сердце, вмещавшее всех, тут были свет, теплота, радость – утешение, помощь, уравновешение ума и сердца, – тут была благодать от Христа, тут был тот, кто «долготерпит, милосердствует, не завидует, не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит» – все ради Христа, все ради других, – тут была любовь, всех вмещающая, тут был старец Амвросий…»

Весьма хороши также следующие стихи, взятые мною из третьей статьи того же номера (статья подписана только буквой А).

Среди лесов, в стране далекой и глухой

Обитель мирная издавна приютилась,

Стеною белою от мира оградилась, –

И в небо шлет мольбу за пламенной мольбой.

Обитель мирная – приют больных сердец,

Разбитых жизнию, обиженных судьбою,

Иль чистых сердцем душ, предызбранных Тобою,

О, Всемогущий и Всеведующий Отец!

Пусть буря там вдали, немолчный гул валов,

Пусть пенится, кипит страстей житейских море,

Пусть волны грозные бушуют на просторе, –

Здесь пристань тихая у верных берегов…

Здесь так молитвенно и ласково шумит

Вершинами дерев сосновый лес душистый;

Свой бурный бег смирив, здесь лентой серебристой

Река между кустов задумчиво бежит…

Здесь храмы… иноки… и много лет живет

В лесу, в скиту святом здесь старец прозорливый;

Но мир о нем узнал: рукой нетерпеливой

Стучит уж в дверь к нему и просится народ…

Им принят всякий здесь: и барин, и мужик.

Богатый и бедняк, – всем нужен старец чудный:

Струей целительной в волненьях жизни трудной

Здесь утешенья бьет духовного родник.

Сюда, боец прискорбных наших дней!

В обитель мирную на отдых и молитву:

Как древний муж, гигант-боец Антей,

Здесь силой укрепясь, опять пойдешь на битву.

Здесь хорошо. Здесь можно отдохнуть

Душой усталою в борьбе за правду Божью,

И свежих сил здесь можно почерпнуть

На новый, грозный бой с безверием и ложью.

Тем, кто посещал Оптину, в особенности тем, кто долго жил в ней, – эти искренние стихи, конечно, напомнят много знакомых чувств и картин.

§ II

В № 295 «Моск вед» от 25 октября Евгений Поселянин описывает довольно подробно кончину и погребение отца Амвросия; – я передам его рассказ в несколько сокращенном виде:

«Отец Амвросий, – говорит Е П, – недомогал уже очень-очень давно. 52 года назад он пришел в Оптину со слабым здоровьем; тому лет 25, возвращаясь в санях из Оптина монастыря в скит, он был выброшен из саней, получил сильную простуду и вывих руки и от плохого лечения простым ветеринаром долго прострадал. Этот случай окончательно расшатал его здоровье. Но он продолжал те же непомерные труды и то же страдное существование.

Доктора, по просьбе лиц, любивших старца, навещавшие его, всегда говорили, что его болезни – особенные, и ничего они сказать не могут. «Если бы вы спрашивали меня о простом больном, я бы сказал, что остается полчаса жизни, – а он, может быть, проживет и года». Старец существовал благодатию. Ему шел 79 год.

3 июля 1890 года он выехал в основанную им женскую Казанскую общину в Шамардине, в 15–20 верстах от Оптиной, – и более не возвращался. На эту общину, которая ему была чрезвычайно дорога, он положил свои последние заботы. Прошлым летом он собирался ехать обратно, уже вышел на крыльцо, чтобы сесть в экипаж; ему сделалось дурно, он остался. Зимой же у него появилась откуда-то новая икона Божией Матери. Внизу, среди травы и цветов, стоят и лежат ржаные снопы. Батюшка назвал икону «Спорительницей хлебов», составил особый припев к общему богородичному акафисту и указал праздновать иконе 15 октября.

К концу зимы отец Амвросий страшно ослабел, но весной силы как будто вернулись. Раннею осенью стало опять хуже. Приходившие к нему видели, как иногда он лежал, сломленный усталостью, голова бессильно падала назад, язык еле мог произнести ответ и наставление, чуть слышный, неясный шепот вылетал из груди, а он все жертвовал собой, никому не отказывал.

К концу сентября старец начал торопиться с шамардинскими постройками, велел все оставить и кончать скорей богадельню и детский приют. С 21 сентября началась его предсмертная болезнь. Появились нарывы в ушах, причинявшие ему сильную боль. Он начал терять слух, однако обычные занятия продолжались, и он подолгу говорил с теми, кто приезжал из других мест и кому он был близок. Одной монахине он сказал: «Вот это уж последние страдания»; но она поняла так, что ко всем тягостям жизни старца должно присоединиться и еще испытание, – мучительный недуг. Болезнь шла своим чередом, но мысль о смерти не приходила никому в голову.

С октября начались новые беспокойства: епархиальная власть требовала, чтобы старец вернулся в Оптину; архиерей должен был приехать, чтобы высказать свое желание. Батюшка говорил: «Вот приедет архиерей, и много вещей нужно будет спросить ему у старца; много будет народу, а отвечать ему будет некому – я буду лежать и молчать; но как только он приедет, я уйду пешком в мою хибарку».

Наступали последние дни.

Великое утешение было послано отходящему старцу: он был оставлен наедине с собой. Нужно было видеть, что всегда, с утра до ночи, происходило около отца Амвросия, чтобы понять, какую малую часть дня он мог употребить на себя, на молитву о себе, на думы о своей душе. Страшная борьба могла бы омрачить последние дни старца, борьба между любовью к своим детям, которые толпой шли к нему, и жаждой перед отходом из мира остаться наедине с Богом и своею душой. Он стал глух и нем.

Раз как-то, когда стало лучше, он проговорил: «Вы все не слушаетесь, вот и отнял у меня дар слова, и слух отнял, чтобы не слышать, как вы проситесь жить по своей воле».

Его приобщили и соборовали; к нему ходили за благословением, и он старался осенить крестным знамением. Только его живые прозорливые глаза светились прежнею мудростью и силой. И тут он умел выразить свою ласку. Так, одному из ближайших монахов он раньше сделал горячее замечание по стройке и считал себя виноватым. Когда батюшку приподняли, чтоб оправить, он положил голову на плечо этого монаха и смотрел на него, точно прося прощения.

Последние семь дней он совсем не принимал пищи. Слух и речь, по-видимому, иногда возвращались; в предпоследнюю ночь он с одним из своих помощников говорил о делах Шамардина. Навсегда осталось скрытым, какие чувства и мысли возникали в оставлявшей землю душе великого праведника; безгласный он лежал в своей келий; по движению губ было заметно, что он шепчет молитвы. Силы оставили его совсем. 10 октября, в четверг, он склонился на правую сторону; прерывистое дыхание еще показывало присутствие жизни; в половине двенадцатого он вдруг тихо затрепетал и отошел.

Выражение безмятежного покоя и ясности запечатлело черты его образа, при жизни светившегося такою беззаветною любовью и такою правдой.

В этот самый день, ровно в 11 ½ часов, архиерей сел в карету, чтоб ехать к старцу. Когда на полдороге ему донесли, что отец Амвросий скончался и в котором часу, он был поражен. Он заплакал и сказал: «Старец сотворил чудо».

Никакие слова не опишут той скорби, какую почувствовали шамардинские сестры. Они сперва не могли верить, что батюшка, их батюшка умер, что его нет с ними и не будет. Тяжелые картины горя наполнили монастырь, и по тому потрясающему впечатлению, которое произвела кончина отца Амвросия на всех знавших его, можно судить, что такое отец Амвросий.

Между Оптиной и Шамардиным долго шли переговоры о том, где хоронить батюшку. Синод решил хоронить в Оптиной. Невозможность сохранить у себя даже могилы старца было новым горем для Шамардина.

13-го числа батюшку отпевали. , в которой он стоял, представляет громадную залу с простыми деревянными стенами; на стенах местами картины-образа. Он сам устраивал эту церковь. В последние недели его жизни к этой церкви, которая есть не что иное, как зала стоявшего тут помещичьего дома с громадною пристройкой, окончательно приделали с правого бока целый ряд больших комнат, сообщающихся непосредственно с церковью окнами и дверями: сюда отец Амвросий задумал перевести из своих шамардинских богаделен тех убогих, которые не могут двигаться – их не нужно будет возить в церковь, через окна им будет всегда слышна служба.

Когда приехал из Оптиной архиерей, – совершили панихиду, и архиерей вошел в церковь при звуках: «аллилуиа, аллилуиа, аллилуиа!»

Началась обедня. Когда стали произносить надгробные речи, а затем совершилось отпевание, поднялись страшные рыдания. Особенно трудно было смотреть на 50 детей, которых батюшка воспитывал в своем приюте. Во время службы видели, как неизвестная женщина подносила к гробу младенца, молилась и плакала, точно прося защиты.

В этот день произошло событие, о котором много говорят. К батюшке часто ездила благотворительница Шамардина, жена очень известного московского торгового деятеля, г-жа П. У ее замужней дочери не было детей, и она просила батюшку указать, как лучше ей взять ребенка на усыновление. В прошлом году, в половине октября, батюшка сказал: «Через год я сам дам Вам дитя».

За похоронным обедом молодые супруги вспомнили слова батюшки и подумали: «Вот он умер, не исполнив обещания».

После обеда, у крыльца корпуса игуменьи, монахини услыхали детский плач; у крыльца лежал ребенок. Когда дочь г-жи П. узнала о том, она кинулась к младенцу с криком: «Это батюшка мне дочку послал!» Теперь ребенок находится уже в Москве.

14 октября происходило перенесение тела отца Амвросия из Шамардина в Оптину. На всех это событие произвело впечатление не погребального шествия, а перенесения мощей. Стечение народа было громадное; большая дорога во всю свою очень значительную ширину была заполнена двигающимся людом, и все-таки шествие растянулось на две версты. Большинство провожавших прошли пешком весь длинный, около 20 верст, путь, несмотря на сильнейший ливень, продолжавшийся все время. Так возвращался он «пешком в свою хибарку»! В селах встречали его перезвоном колоколов, священники в облачениях с хоругвями выходили из церквей. Женщины пробирались через толпу и прикладывали детей ко гробу. Были люди, которые несли, не сменяясь, переходя только с одной стороны на другую.

Больше всего поразило всех следующее несомненное знамение. По четырем сторонам гроба монахини несли зажженные свечи безо всякого прикрытия. И страшнейший ливень не только не загасил ни одну свечку из них, но не слышно было ни разу треска капли воды, падающей на фитиль.

15 октября – в тот же день, как батюшка установил праздновать иконе «Спорительнице хлебов», его похоронили. Об этом совпадении догадались только потом. Невольно думается, что, покидая своих детей, эту икону отец Амвросий оставил как знак своей любви и своей постоянной заботы об их насущных нуждах.

Посреди Оптинской церкви в честь Казанской иконы Божией Матери, которую особенно чтил старец, стоял его гроб, окруженный множеством иеромонахов, при торжественном чине архиерейской службы.

Посещавшие Оптину помнят за стеной летнего собора, слева от дорожки, белую часовню над могилой предшественника и учителя отца Амвросия, старца Макария. Рядом с этою часовней, на самой дорожке, вырыли могилу. Во время работ коснулись гроба отца Макария; деревянный ящик, в котором он стоял, весь истлел, а самый гроб и вся обивка после 30 лет остались неприкосновенны. Рядом с этим гробом поставили новый гроб, сверху насыпали небольшой холм. Это – могила отца Амвросия.

Те, кто знали, какую жизнь прожил отец Амвросий, не могут примириться с мыслью, что тело его постигнет общая судьба.

В Оптиной пустыни особых перемен не может быть; там остался тот же архимандрит; там же и любимый батюшкин ученик, отец Иосиф, которому, уезжая из Оптиной, отец Амвросий поручил свое дело».

(Прибавим от себя: и другой его же ученик – скитоначальник отец Анатолий, сам уже давний духовник и многоопытный старец.)

«Но положение Шамардина гораздо тяжелее, – говорит дальше Евгений П. Шамардино существовало одним отцом Амвросием; ему нет и десяти лет. Строй жизни этой общины, ее история, значение, которое ей придавал отец Амвросий, его пророчества о ней, все это говорит о ее великом уделе.

Но пока ее крест тяжел. Всякое слово о кончине отца Амвросия тут – крик наболевшего сердца, вопль существа, у которого отняли все.

Пятьсот сестер остались почти без средств и без руководителя.

Отец Амвросий предсказал, что обители предстоят жестокие испытания; но он говорил также: «Без меня вам еще лучше будет».

Вера в старца одна поддерживает сестер».

* * *

Мне почти нечего прибавить к рассказу преданного старцу автора.

Необходимое все сказано, и я могу только свидетельствовать, что он верно и правильно оценивает дух и заслуги нашего общего наставника.

Что касается до основательного и подробного жизнеописания отца Амвросия, то оно еще впереди.

Найдется несомненно раньше или позднее в среде его многочисленных почитателей и учеников и такой человек, который решится возложить на себя этот богоугодный и уж, конечно, – занимательный труд.

Здесь же я, в заключение, позволю себе напомнить, что многие думают, будто отец Зосима в «Братьях Карамазовых» Достоевского более или менее точно списан с отца Амвросия. Это ошибка. От Зосима только наружным, физическим видом несколько напоминает от Амвросия, но ни по общим взглядам своим (наприм, на перерождение государства в !), ни по методе руководства, ни даже по манере говорить – мечтательный старец Достоевского на действительного Оптинского подвижника не похож. Да и вообще от Зосима ни на какого из живших прежде и ныне существующих русских старцев не похож. Прежде всего все эти старцы наши вовсе не так слащавы и сентиментальны, как от Зосима.

От Зосима – это воплощение идеалов и требований самого романиста, а не художественное воспроизведение живого образа из православно-русской действительности…

Преподобный Амвросий был третьим по счету самым известным и прославленным из всех Оптинских старцев. Он не был епископом, архимандритом, не был даже игуменом, он был простым иеромонахом. О смирении святых как-то очень хорошо сказал митрополит Московский Филарет перед мощами отца нашего Сергия Радонежского: «Вот всё вокруг слышу Ваше Высокопреосвященство, Ваше Высокопреподобие, один ты, отче, просто преподобный ».

Вот таким и был Амвросий, старец Оптинский. Он мог с каждым поговорить на его языке: помочь неграмотной крестьянке, которая жаловалась, что умирают индюшки, и барыня прогонит её со двора. Ответить на вопросы Ф.М. Достоевского и Л.Н. Толстого и других, самых образованных людей того времени. Именно он стал прототипом старца Зосимы из романа «Братья Карамазовы» и духовным наставником всей православной России.

Александр Гренков, будущий отец Амвросий, родился 21 или 23 ноября 1812 года , в духовной семье села Большие Липовицы Тамбовской Епархии, дед – священник, отец, Михаил Фёдорович, – пономарь. Перед рождением ребёнка к деду – священнику съехалось так много гостей, что родильницу, Марфу Николаевну, перевели в баню, где она и родила сына, названного в святом крещении в честь благоверного великого князя Александра Невского, и она в этой суматохе запамятовала, в какое именно число он родился. Позднее, Александр Гренков, став уже старцем, шутил: «Как на людях я родился, так всё на людях и живу ».

Александр был шестым из восьмерых детей в семье. В 12 лет поступил в Тамбовское духовное училище, которое блестяще закончил первым из 148 человек. Затем учился в Тамбовской семинарии. Однако не пошел ни в Духовную Академию, ни в священники. Некоторое время он был домашним учителем в одной помещичьей семье, а затем преподавателем Липецкого Духовного Училища. Обладая живым и веселым характером, добротою и остроумием, Александр был очень любим своими товарищами. Перед ним, полным сил, талантливым, энергичным, лежал блестящий жизненный путь, полный земных радостей и материального благополучия. В последнем классе Семинарии ему пришлось перенести опасную болезнь, и он дал обет постричься в монахи, если выздоровеет.

По выздоровлении он не забыл своего обета, но четыре года откладывал его исполнение, «жался», по его выражению. Однако, совесть не давала ему покоя. И чем больше проходило времени, тем мучительнее становились укоры совести. Периоды беззаботного веселья и беспечности сменялись периодами острой тоски и грусти, усиленной молитвы и слез. Однажды, будучи уже в Липецке, гуляя в соседнем лесу, он, стоя на берегу ручья, явственно расслышал в его журчанье слова: «Хвалите Бога, любите Бога… ».

Дома, уединяясь от любопытных взоров, он пламенно молился Божией Матери просветить его ум и направить его волю. Вообще, он не обладал настойчивою волею и уже в старости говорил своим духовным детям: «Вы должны слушаться меня с первого слова. Я - человек уступчивый. Если будете спорить со мною, я могу уступить вам, но это не будет вам на пользу ». Изнемогая от своей нерешимости, Александр Михайлович отправился за советом к проживавшему в той местности известному подвижнику Илариону. «Иди в Оптину , - сказал ему старец, - и будешь опытен ».

После слёз и молитв в Лавре мирская жизнь, развлекательные вечера в гостях показались Александру такими ненужными, лишними, что он решил срочно и тайно уехать в Оптину. Возможно, он не хотел, чтобы уговоры друзей и родных поколебали его решимость исполнить обет посвятить свою жизнь Богу.

Свято-Введенский ставропигиальный монастырь Оптина Пустынь

Оптина Пустынь. Введенский собор

Осенью 1839 года он прибыл в Оптину Пустынь, где был ласково принят старцем Львом. Вскоре он принял постриг и был наречен Амвросием, в память святителя Медиоланского, затем был рукоположен в иеродьякона и, позднее, во иеромонаха. Это было пять лет трудов, аскетической жизни, тяжёлой физической работы.

Когда известный духовный писатель Е. Поселянин потерял любимую жену, и друзья посоветовали ему оставить мир и уйти в монастырь, ответил: «Я рад бы оставить мир, но в монастыре меня пошлют работать на конюшню ». Неизвестно, какое послушание дали бы ему, но он верно почувствовал, что в монастыре постараются смирить его дух, чтобы из духовного писателя превратить в духовного делателя.

Так и Александру пришлось работать в пекарне, печь хлеб, варить хмелины (дрожжи), помогать повару. С его блестящими способностями, знанием пяти языков, ему, наверное, нелегко было стать просто помощником повара. Эти послушания воспитывали в нём смирение, терпение, умение отсекать свою волю.

Некоторое время он был келейником и чтецом старца Льва, который особенно любил молодого послушника, ласково называя его Сашей. Но из воспитательных побуждений испытывал при людях его смирение. Делал вид, что гремит против него гневом. Но другим про него говорил: «Великий будет человек». После смерти старца Льва юноша стал келейником старца Макария.

Преподобный Лев Оптинский Преподобный Макарий Оптинский

Скоро после своего рукоположения, изнуренный постом, он сильно простудился. Болезнь была настолько тяжела и продолжительна, что навсегда подорвала здоровье отца Амвросия и почти приковала его к постели. Вследствие своего болезненного состояния он до самой своей кончины не мог совершать литургии и участвовать в длинных монастырских богослужениях. Всю оставшуюся жизнь он еле передвигался, страдал от испарины, так что переодевался по несколько раз в сутки, не выносил холода и сквозняков, пищу употреблял только жидкую, в количестве, которого едва бы хватило трёхлетнему ребёнку.

Постигшая о. Амвросия тяжелая болезнь имела для него несомненно провиденциальное значение. Она умерила его живой характер, предохранила его, быть может, от развития в нем самомнения и заставила его глубже войти в себя, лучше понять и самого себя, и человеческую природу. Не даром же впоследствии о. Амвросий говорил: «Монаху полезно болеть. И в болезни не надо лечиться, а только подлечиваться!» .

Пожалуй, никто из Оптинских старцев не нёс такого тяжёлого креста болезни, как прп. Амвросий. На нём сбывались слова: «Сила Божия в немощи совершается ». Несмотря на болезнь, отец Амвросий остался по-прежнему в полном послушании у старца Макария, даже в малейшей вещи давал отчет ему. По благословению старца он занимался переводом святоотеческих книг, в частности, им была подготовлена к печати «Лествица» преподобного Иоанна, игумена Синайского, письма и жизнеописание о. Макария и другие книги.

Келия старца Амвросия Оптинского

Кроме того он скоро стал приобретать славу опытного наставника и руководителя в делах не только духовной, но и практической жизни. Еще при жизни старца Макария, с его благословения, некоторые из братии приходили к о. Амвросию для откровения помыслов. Так старец Макарий постепенно готовил себе достойного преемника, шутя по этому поводу: «Посмотрите-ка, посмотрите! Амвросий-то у меня хлеб отнимает». Когда же старец Макарий преставился, обстоятельства сложились так, что о. Амвросий постепенно занял его место.

Он обладал необыкновенно живым, острым, наблюдательным и проницательным умом, просветленным и углубленным постоянною сосредоточенною молитвою, вниманием к себе и знанием подвижнической литературы. Несмотря на свою постоянную болезнь и хилость, соединял неиссякаемую жизнерадостность, и умел давать свои наставления в такой простой и шутливой форме, что они легко и навсегда запоминались каждым слушающим:

«Мы должны жить на земле так, как колесо вертится, чуть одной точкой касается земли, а остальным стремится вверх; а мы, как заляжем, так и встать не можем».

«Где просто, там ангелов со сто, а где мудрено - там ни одного».

«Не хвались горох, что ты лучше бобов, размокнешь - сам лопнешь».

«Отчего человек бывает плох? - Оттого, что забывает, что над ним Бог».

«Кто мнит о себе, что имеет нечто, тот потеряет».

«Жить проще — лучше всего. Голову не ломай. Молись Богу. Господь всё устроит, только живи проще. Не мучь себя, обдумывая, как и что сделать. Пусть будет – как случится, — это и есть жить проще».

«Нужно жить, не тужить, никого не обижать, никому не досаждать, и всем моё почтение».

«Жить – не тужить – всем довольной быть. Тут и понимать-то нечего».

«Если хочешь иметь любовь, то делай дела любви, хоть сначала и без любви».

Как-то ему сказали: «Вы, батюшка, очень просто говорите », старец улыбнулся: «Да я двадцать лет этой простоты у Бога просил ».

Старец принимал у себя в келье толпы людей, никому не отказывал, народ стекался к нему со всех концов страны. Так в течение более тридцати лет, изо дня в день, старец Амвросий совершал свой подвиг. До отца Амвросия никто из старцев не открывал двери своей кельи женщине. Он же не только принимал множество женщин и был их духовным отцом, но и основал недалеко от Оптиной пустыни женский монастырь – Казанскую Шамординскую пустынь, в которую, в отличие от других женских монастырей того времени, принимали больше неимущих и больных женщин.

Шамординская обитель прежде всего удовлетворяла ту горячую жажду милосердия к страждущем, которой всегда был полон о. Амвросий. Сюда он посылал многих беспомощных. Старец принимал самое живое участие в устройстве новой обители. Принесут, бывало, грязного, полунагого, покрытого лохмотьями и сыпью от нечистоты и истощения ребенка. «Возьмите его в Шамордино», - распоряжается старец (там приют для беднейших девочек). Здесь, в Шамордино, не спрашивали, способен ли человек принести пользу и доставить выгоду монастырю а просто всех принимали, упокоевали. К 90-м годам XIX века число инокинь в ней достигло 500 человек.

Шамордино. Казанская Амвросиевская женская пустынь

О. Амвросий не любил молиться на виду. Келейник, читавший правило, должен был стоять в другой комнате. Как-то раз читали молебный канон Богородице, и один из скитских иеромонахов решился в это время подойти к батюшке. Глаза о. Амвросия были устремлены на небо, лицо сияло радостью, яркое сияние почило на нем, так что священноинок не мог его вынести.

С утра и до вечера удрученный недугом старец принимал посетителей. К нему приходили люди с самыми жгучими вопросами, которые он усваивал себе, которыми в минуту беседы жил. Он всегда разом схватывал сущность дела, непостижимо мудро разъяснял его и давал ответ. Для него не существовало тайн: он видел все. Незнакомый человек мог прийти к нему и молчать, а он знал его жизнь, и его обстоятельства, и зачем он сюда пришел. От целодневных докладов келейники, то и дело приводившие к старцу и выводившие посетителей, едва держались на ногах. Сам старец временами лежал без чувств. Иногда, чтобы сколько-нибудь облегчить отуманенную голову, старец приказывал прочесть себе одну или две басни Крылова.

Что касается исцелений, то им не было числа и перечислить их невозможно. Эти исцеления старец всячески прикрывал. Иногда он, как бы в шутку, стукнет рукой по голове, и болезнь проходит. Случилось, чтец, читавший молитвы, страдал сильной зубной болью. Вдруг старец ударил его. Присутствующие усмехнулись, думая, что чтец сделал ошибку в чтении. На деле же у него прекратилась зубная боль. Зная старца, некоторые женщины обращались к нему: «Батюшка Абросим! Побей меня, у меня голова болит ».

Со всех концов России стекались к хибарке старца бедные и богатые, интеллигенция и простолюдины. И он принимал всех с одинаковой любовью и благорасположением. К нему приезжали за советом и для беседы великий князь Константин Константинович Романов, Ф.М. Достоевский, В.С. Соловьев, К.Н. Леонтьев (монах Климент), А.К. Толстой, Л.Н. Толстой, М.П. Погодин и многие другие. В. Розанов писал: «Благодеяние от него льется духовное, да, наконец, и физическое. Все поднимаются духом, только взирая на него… Самые принципиальные люди посещали его (о. Амвросия), и никто не сказал ничего отрицательного. Золото прошло через огонь скептицизма и не потускнело ».

Духовная сила старца проявлялась иногда в совершенно исключительных случаях. Однажды старец Амвросий, согбенный, опираясь на палочку, откуда-то шел по дороге в скит. Вдруг ему представилась картина: стоит нагруженный воз, рядом лежит мертвая лошадь, а над ней плачет крестьянин. Потеря лошади-кормилицы в крестьянском быту ведь сущая беда! Приблизившись к павшей лошади, старец стал медленно ее обходить. Потом взяв хворостину, он стегнул лошадь, прикрикнув на нее: «Вставай, лентяйка!» - и лошадь послушно поднялась на ноги.

Час своей кончины суждено было старцу Амвросию встретить в Шамордино. 2 июня 1890 г. он по обыкновению выехал туда на лето. В конце лета старец три раза пытался вернуться в Оптину, но не смог по причине нездоровья. Через год болезнь усилилась. Его соборовали и неоднократно причащали. Вдруг пришло известие, что сам преосвященный, недовольный медлительностью старца, собирается приехать в Шамордино и увезти его. Тем временем старец Амвросий слабел с каждым днем. 10 октября 1891 года старец , три раза вздохнув и с трудом перекрестившись, скончался . И вот - едва преосвященный успел проехать половину пути до Шамордина и остановился ночевать в Перемышльском монастыре, как ему подали телеграмму, извещающую его о кончине старца. Преосвященный изменился в лице и смущенно сказал: «Что же это значит?» Преосвященному советовали вернуться в Калугу, но он ответил: «Нет, вероятно такова уж воля Божия! Простых иеромонахов архиереи не отпевают, но это особенный иеромонах - я хочу сам совершить отпевание старца».

Было решено перевезти его в Оптину Пустынь, где провел он свою жизнь и где покоились его духовные руководители - старцы Лев и Макарий. От тела покойного вскоре стал ощущаться тяжелый мертвенный запах.

Впрочем, об этом обстоятельстве давно еще он прямо говорил своему келейнику о. Иосифу. На вопрос же последнего, почему так, смиренный старец сказал: «Это мне за то, что в жизни я принял слишком много незаслуженной чести ». Но то дивно, что чем долее стояло в церкви тело почившего, тем менее стал ощущаться мертвенный запах. И это несмотря на то, что от множества народа, в продолжении нескольких суток почти не отходившего от гроба, в церкви была нестерпимая жара. В последний день отпевания старца от тела его уже стал ощущаться приятный запах, как бы от свежего меда.

Оптина Пустынь. Храм в честь Владимирской иконы Божией Матери

Под моросившим осенним дождем ни одна из свеч, окружавших гроб, не погасла. Погребли старца 15 октября, в тот день, старец Амвросий установил праздник в честь чудотворной иконы Божией Матери «Спорительница хлебов», перед которой он сам много раз возносил свои горячие молитвы. На мраморном надгробии выгравированы слова апостола Павла: «Бых немощным, яко немощен, да немощныя приобрящу. Всем бых вся, да всяко некия спасу » (1 Кор. 9:22).

Икона над ракой святого старца Амвросия – мироточит.

В июне 1988 г. Поместным Собором Русской Православной Церкви преподобный Амвросий, первым из Оптинских старцев, был причислен к лику святых. В годовщину возрождения обители, по милости Божией, произошло чудо: ночью после службы во Введенском соборе мироточили Казанская икона Божией Матери, мощи и икона преподобного Амвросия. Совершались другие чудеса от мощей старца, коими он удостоверяет, что не оставляет нас, грешных, своим заступничеством пред Господом нашим Иисусом Христом. Ему слава вовеки, Аминь.

Тропарь, глас 5:
Яко к целебному источнику, притекаем к тебе, Амвросие, отче наш, ты бо на путь спасения нас верно наставляеши, молитвами от бед и напастей охраняеши, в телесных и душевных скорбех утешаеши, паче же смирению, терпению и любви научаеши, моли Человеколюбца Христа и Заступницу Усердную спастися душам нашим.

Кондак, глас 2:
Завет Пастыреначальника исполнив, старчества благодать наследовал еси, болезнуя сердцем о всех с верою притекающих к тебе, темже и мы, чада твоя, с любовию вопием ти: отче святый Амвросие, моли Христа Бога спастися душам нашим.

_______________________________________________________
ОПТИНА ПУСТЫНЬ (2010)

Память: 10 / 23 октября (Собор Оптинских старцев), 11 октября / 24 октября, 27 июня / 10 июля (обретение мощей)

В этот день 200 лет назад родился Александр Михайлович Гренков, известный всем православным христианам как преподобный Амвросий Оптинский. В возрасте 35 лет он становится фактически полным инвалидом. При этом прп. Амвросий - прозорливый старец и подвижник - отличался необычайно добродушным, веселым нравом.

В Древней Руси существовало особое представление о красоте - человек, наделенный духовными дарами, почти всегда обладал и красотой телесной. Связь между здоровым телом и сильным духом - идея очень давняя, восходящая еще к Ветхому Завету. В те времена болезнь считалась наказанием за грехи, и правоверный иудей в своих молитвах ежедневно благодарил Бога за то, что он не женщина, не ребенок и не прокаженный. Да и в наши дни часто можно встретить "богословские" рассуждения о том, что болезнь ребенка - непременно наказание за грехи родителей, а вид нездорового человека позволяет некоторым верующим поразмышлять на тему, кто согрешил - сам несчастный или его родители.

Между тем среди христианских святых всегда были люди, которых сегодня бы назвали инвалидами. 200 лет назад в 1812 году родился Александр Михайлович Гренков, известный всем православным христианам как преподобный Амвросий Оптинский.

При чтении жития и воспоминаний о нем сложно сразу понять, что образ старичка, ходящего с палочкой или лежащего в своей келье, на самом деле относится к молодому мужчине, еще не достигшему сорока лет. Именно тогда у святого появились первые признаки болезни, которая сопровождала его до самой смерти.

В декабре 1845 года отец Амвросий отправился из Оптиной Пустыни в Калугу для посвящения в иеромонахи. Было осень холодно, и во время поездки 33-летний мужчина сильно простудился и "почувствовал сильную боль в желудке". После этого у него стали неметь руки, и отец Амвросий не мог долго стоять с потиром, причащая верующих.

Преподобный Амвросий Оптинский. Фотографи

В возрасте 35 лет он становится полным инвалидом, неспособным к совершению богослужений, и остается в монастыре за штатом. Он выжил, но до конца своих дней страдал воспалением (катаром) слизистой оболочки желудка и кишечника, рвотой, кровотечениями и постоянной лихорадкой, сменявшейся ознобом.

При этом преподобный Амвросий был далек от того образа православного святого и неизлечимого больного, как мы представляем его себе, штудируя популярные жития святых.

Традиция доброй шутки и афористичности, к которой прибегал преподобный Амвросий (достаточно вспомнить его присказки "Терпел Моисей, терпел Еслисей, терпел Илия, потерплю и я" или "Где просто, там ангелов со сто, а где мудрено, там не одного"), восходит к новозаветной проповеди и Средневековью. Сергей Аверинцев в своих работах неоднократно писал о том, что большая часть человеческой культуры - это культура устная. Книгопечатание было изобретено лишь в XV веке, а до этого большинство людей было неграмотными и воспринимали информацию либо через картинку, либо на слух. Перед проповедником стояла задача построить проповедь или поучение так, чтобы она мгновенно запоминалась даже очень простым человеком. Если мы возьмем Нагорную проповедь - самый известный отрывок из Евангелия, в котором Христос беседует с массой народа (ситуация, в которой часто оказывался и преподобный Амвросий), то даже в русском переводе мы увидим, что проповедь построена с использованием сходных синтаксических конструкций - "Блаженны..., ибо...". Сергей Аверинцев писал, что Новый Завет в оригинале дает более яркое представление об особенностях проповеди Христа, Который часто использовал игру слов, созвучие окончаний и четкий ритм проповеди, что позволяло слушателям достаточно легко запоминать то, что сказал им Господь.

На подобной игре звучащего слова построена вся культура поздней Античности и Средневековья - поучения святых отцов, например, Иоанна Златоуста даже в переводе доносят до нас темперамент и ритм поучений святого. Его огласительное слово на Пасху, которое до сих пор читается в православных храмах, - это чудесный пример ритмизированной прозы.

Параллельные синтаксические конструкции и почти стихотворный ритм можно встретить и в текстах преподобного Амвросия. 5 декабря 1871 года старец отвечает на письмо одного инока, жалующегося на слабое здоровье. Несмотря на серьезную тему письма, святой в начале почти стихами пересказывает послания своего корреспондента: "В письме от 21 ноября ты пишешь, что у тебя из погреба украли кадку с яблоками.

Из этого видно, что N. Воры - лакомые воры, да и не слабы и не хворы, лазят не только через заборы, но как мыши пробираются и сквозь крыши".

Преподобный Амвросий настолько привык обращаться к людям с краткими получениями, что даже в письме сохраняются сказовые особенности. Нетрудно догадаться, что святой прибегает к такой манере письма для того, чтобы подбодрить собеседника.

Тонкий юмор поучений знаменитого насельника Оптиной пустыни также дает положительный ответ на знаменитый вопрос Средневековья, которому Умберто Эко посвятил целый роман: может ли христианин шутить и смеяться. Многие православные христиане до сих пор вслед за слепым библиотекарем Хорхе из "Имени Розы" считают, что Христос много плакал, но никогда не смеялся. В сознании многих сложился образправославного святого или монаха, как человека, который только и делает, что рыдает о своих грехах и никогда не улыбается. Между тем, знаменитый проповедник ХХ века - митрополит Сурожский Антоний, отличавшийся чрезвычайной сосредоточенностью во время богослужений и запрещавший произносить хоть слово в алтаре во время литургии, говорил о том, что популярный православный образ подвижника является скорее пародией на святого. В качестве примера он рассказывал чудесную историю из одного патерика.

В эпоху гонений на христиан в монастыре у старца был послушник, "послушный, внимательный, но еще не до конца прошколенный". Услышав о гонениях, он пришел к старцу и попросил благословения на мученический подвиг. Подвижник же понимая, что его ученик не готов к этому, отправил его на три дня молиться в хижине: "Юноша пошел в хижину, огляделся и подумал: какой же тут подвиг? Тут удобно, пол застлан шкурами, мне будет тут слишком уютно. Но кроме как на шкурах, сидеть было не на чем. Он сел, и через две минуты почувствовал укус, потому что шкуры кишели и блохами, и клопами, и прочими кусачими тварями, которые, вероятно, изголодались, а тут им достался живой монах!. Он поймал одну блоху.. но тем временем его уже кусали еще... Через короткое время он выбежал из хижины, пошел к своему духовному наставнику и говорит: "Отче, я не могу сосредоточиться, не могу молиться. Меня заели блохи!" И старец сказал ему: "А ты думаешь, львы и тигры меньше кусаются?". Очевидно, что такой способ воспитания куда более эффективен, чем пространные рассуждения о том, что юноша не готов к мученическому подвигу. Наука легче усваивается на собственной шкуре.

Точно также поступал и преподобный Амвросий. Все его поучения - это краткие изречения или небольшие письма, в которых он старается обличать грешника и утешать людей скорее своими действиями, чем пространными высказываниями. Одним из современников старца был пожилой послушник с большой лысиной. Этот мужчина очень страдал от того, что иеросхимонах был болен, поскольку хотел взять у него благословение. Подойдя к кровати, на которой лежал изможденный от болезни человек, послушник опустился на колени, принял благословение и вдруг услышал: "Эх ты, лысый игумен". Способность отца Амвросия шутить, даже находясь при смерти, поддерживала иноков и мирян, спешивших к нему за утешением.

С помощью доброго юмора иногда старец находил ключи к сердцу даже неверующих людей. Один из последователей Льва Толстого находился в сильном смятении. Узнав о старце, он приехал в Оптину с ним познакомиться. Мужчину пригласили в келию, и он увидел старичка, лежащего на кровати. Когда на вопрос преподобного Амвросия, неверующий ответил, что приехал его "посмотреть", святой улыбнулся, встал на койке и сказал: "Смотрите". Такая кротость и ясный взгляд подвижника покорили сердце неверующего.

В народе говорят: где просто, там ангелов со сто. Именно таким простым и открытым всегда казался Амвросий Оптинский, память которого православные отмечают 23 октября. К нему за духовными советами обращались многие, его при жизни посещали даже Лев Толстой и Федор Достоевский. Но как выглядела жизнь святого, столь популярного даже в наши дни? Об этом читайте далее.

Одаренный талантами

Будущий старец родился в конце 1812 года в Тамбовской губернии в верующей семье. При крещении его назвали Александром, в честь благоверного князя Александра Невского. Отец мальчика был пономарем, а дед — священником.

В 12 лет Александр поступил в Тамбовское духовное училище. Затем его как одного из лучших выпускников пригласили в Тамбовскую духовную семинарию. Юноша прекрасно учился, обладал живым умом, имел талант к языкам. Далеко не каждый человек в первой половине ХІХ века, имея не то что крестьянское, а даже дворянское происхождение, мог владеть пятью языками . Но семинарист Александр принадлежал к такому редкостному меньшинству.

Его природная доброта в сочетании с умением свободно и ясно излагать свои мысли стала основой его харизматической личности. Многие пророчествовали ему большое будущее, но промысел Божий указывал на совсем иной путь.

В семинарское время Александр тяжело заболел. Тогда он и дал Богу обет: если выздоровеет, уйдет в монастырь. И ему действительно стало легче. Но будущий святой Амвросий Оптинский не сразу исполнил свое обещание.

«Иди в Оптину, и будешь опытен»

После семинарии он работал домашним учителем у детей одного богатого помещика. Затем его пригласили преподавать греческий в Липецком духовном училище. Говорят, что в это время он снова заболел и поэтому тайно поехал в Троице-Сергиеву лавру, а также к известному в то время старцу Илариону. Старец дал ему простой совет: «Иди в Оптину, и будешь опытен». Александр больше не возвращался в Липецк. Семинарское начальство даже не подозревало, что их преподаватель греческого уже набирается опыта в монастыре.

Через несколько лет его постригли в монахи с именем Амвросий — в честь Амвросия Медиоланского . Затем он стал иеродиаконом и далее иеромонахом. Во время воздвижения в сан иеромонаха Амвросий Оптинский перенес настолько сильную болезнь, что затем почти не мог служить. Но в этом также был Божественный Промысл: Амвросию предстояло стать старцем, общаться с людьми и укреплять их на духовном пути. Но об этом немного далее.

Бог послал Амвросию Оптинскому прекрасных духовников, молодой монах возрастал под опекой преподобных Льва и Макария.

Школа смирения

Святой Амвросий прошел удивительную школу смирения. Вот представьте себя на месте человека, который знает пять языков, но вместо культурно-просветительской деятельности варит дрожжи и печет хлеб.

Более того, у этого человека множество природных дарований, его интересно слушать, но он проводит время в тишине и уединении и… частых болезнях.

Такие обстоятельства прекрасно смиряют и закаляют Амвросия Оптинского. Стяжав столь важное для монаха чувство как смирение, он со временем получает послушания и для души. Благодаря стараниям преподобного Амвросия как переводчика и издателя при Оптиной вышли полезнейшие духовные труды — «Лествица» Иоанна Лествичника, письма преподобного Макария.

Старческое служение Амвросия Оптинского

С 1846 года иеромонаха Амвросия благословляют помогать старцу Макарию в духовничестве. Но в 1848 году здоровье иеромонаха настолько ухудшилось, что Оптина просто-напросто готовилась к его смерти. Согласно некоторым данным, Амвросия в это время постригли в схиму без изменения имени.

Но он выздоровел. Выздоровел, чтобы стать известнейшим в Российской империи духовником, к которому приезжали не только простые крестьяне.

Почему к Амвросию Оптинскому приезжали Толстой и Достоевский?

Лев Толстой , отрицая Церковь, обряды и деятельность священников, с большим уважением относился к старцу. После одного из визитов в монастырь он говорил:

Этот отец Амвросий совсем святой человек. Поговорил с ним, и как-то легко и отрадно стало у меня на душе. Вот когда с таким человеком говоришь, то чувствуешь близость Бога.

Ценнейший опыт от общения с преподобным получил также и Федор Достоевский . Он даже сделал преподобного прообразом старца Зосимы в «Братьях Карамазовых».

Философ Владимир Соловьев также бывал в Оптине и общался со старцем.

А для мыслителя, публициста и писателя Константина Леонтьева Амвросий Оптинский стал духовником. Писатель брал у старца благословение на свою литературную деятельность. После смерти духовника Леонтьев написал статью «Оптинский старец Амвросий». На закате своей жизни писатель даже принял монашеский подвиг, на что его еще 20 лет назад благословлял преподобный.

Урок от преподобного Амвросия

И деревенским старикам, и молодежи, и маститым писателям было одинаково интересно общаться со старцем. Невзирая на свою простоту, полушутливую манеру и умение говорить рифмами, преподобный Амвросий никогда не был плоским и неотесанным.

Он был смиренен и мягок, с любовью относился ко всем приходящим. Как и многие святые, внутренне светился радостью и любовью. Нелегко радоваться, когда ты постоянно болеешь, больше времени проводишь в келье, не можешь выслужить и выстоять длинные монастырские службы. Но Амвросий Оптинский смиренно принимал все свои болезни:

Монаху полезно болеть. И в болезни не надо лечиться, а только подлечиваться!

В таком телесно-хилом и духовно-радостном состоянии он принимал толпы людей.

Это и был главный урок от преподобного Амвросия — безропотно принимать все, что тебе посылает Бог.

Художник, а затем и монах Дмитрий Болотов создал уникальный портрет преподобного. Больной, но жизнерадостный старец лежит в своей келье и одной рукой благословляет Ольгу Гончарову (жену племянника Пушкина), а второй перебирает четки. Через два года появился и второй портрет, но уже без Гончаровой.

Как старец поддерживал монахов и священников

Еще при жизни старца одна духовная дочь по благословению преподобного обосновала женский монастырь в деревне Шамордино. Амвросий Оптинский помогал в обустройстве обители, в которой через некоторое время служило около 1000 монахинь, были построены больница, школа для девочек и приюты — отдельно для девочек и пожилых женщин.

Поддерживал он и священников. Когда один приходской священник, служивший в глубинке, не выдержал условий и хотел покинуть служение, старец укрепил его. Иди назад, отец! Он один, а вас двое! — сказал старец, мол, лукавый один, а ты с Богом, поэтому вас двое. Благодаря совету преподобного священник вернулся в свой приход. Спустя годы пастырского служения, сопряженные с терпением и смирением, к нему как к старцу также стали прибывать люди.

Это только один пример, а их в житии преподобного можно найти немало.

Почему Амвросию Оптинскому молятся желающие бросить курить?

В 1891 году старец отошел в вечность. Но после своей смерти он продолжает помогать всем обращающимся к нему с верой.

Многие молятся ему в болезнях, жизненных трудностях, обращаются в вопросах воспитания и укрепления в вере. Также особую популярность Амвросий Оптинский обрел в среде тех, кто хочет бросить курить. Почему? Наверняка потому, что еще при жизни старец давал советы духовным чадам для борьбы с этим недугом.

Многие советы преподобного не потеряли актуальности и в наше время, поэтому приведем некоторые самые яркие:

• Не люби слушать о недостатках других, тогда у тебя будет меньше своих.
• Лицемерие хуже неверия.
• Жить — не тужить, никого не осуждать, никому не досаждать, и всем мое почтение.
• Праведных ведет в Царство Божие апостол Петр, а грешных — Сама Царица Небесная.
• Отчего человек бывает плох? Оттого, что забывает, что над ним Бог.
• В церкви не должно говорить. Это злая привычка. За это посылаются скорби.
• Скука — унынию внука, а лени — дочь. Чтобы прогнать ее прочь, в деле потрудись, в молитве не ленись; тогда и скука пройдет, и усердие придет. А если к сему терпение и смирение прибавишь, то от многих зол себя избавишь.
• Терпел Елисей, терпел Моисей, терпел Илия, потерплю и я.

О жизни и наставлениях Амвросия Оптинского рассказывается и в этом фильме:

Забирай себе, расскажи друзьям!

Читайте также на нашем сайте:

Показать еще

22 февраля 1992 года были обретены мощи святителя Тихона, известного как Патриарх Тихон. Тот самый, который предал анафеме гонителей Церкви (читай - безбожную советскую власть) и открыто осудил расстрел Николая ІІ. Интересные факты из жития святого, о служении и покушении на жизнь вы найдете в статье.

Особое место среди оптинских старцев занимает преподобный Амвросий, «старец Амбросим», как его называли в народе. «Слава его была очень велика, текла самотеком, из уст в уста, без шуму, но с любовью. Знали, что, если в жизни недоумение, запутанность, горе — надо идти к отцу Амвросию, он все разберет, утишит и утешит. <...> Так раздавал он себя, не меряя и не считая. Не потому ли всегда хватало, всегда было вино в мехах его, что был соединен он прямо с первым и безграничным океаном любви», — так, в нескольких словах, но удивительно точно определил Борис Зайцев суть притягательной силы старца. Любовь старца привлекала не только простые сердца богомольцев из народа, с полным доверием относившихся к батюшке. К «хибарке» отца Амвросия устремлялись представители цвета русской интеллигенции, которым дух оптинского старчества открыл богатство и красоту Церкви и православной веры. К старцу Амвросию обращались Ф. М. Достоевский, Л. Н. Толстой, философ В. С. Соловьев, писатель и философ К. Н. Леонтьев, многие другие.

Детство

Будущий старец родился 23 ноября (6 декабря н. ст.) 1812 года в селе Большая Липовица Тамбовской губернии в семье Михаила Федоровича и Марфы Николаевны Гренковых. Его отец был пономарем, а дед — священником храма Пресвятой Троицы в Большой Липовице. Накануне рождения младенца в доме было много гостей, собравшихся на праздник благоверного великого князя Александра Невского, память которого празднуется 23 ноября. Старец впоследствии шутил: «Как на людях я родился, так все на людях и живу». Родившегося младенца нарекли в честь празднуемого святого Александром.

Воспитывался он в обстановке строгого благочестия. С раннего детства отец брал его в храм на службу, чтению его учили по славянскому букварю, часослову и псалтири. Когда Саша подрос, он стал вместе с отцом петь и читать на клиросе.

В семье Гренковых было восемь детей: четыре сына и четыре дочери, Саша был шестым из них. Он рос бойким, веселым и смышленым мальчиком, но не был, что называется, «образцом послушания» — отличался озорным характером, нередко затевал шалости, за которые ему потом попадало от взрослых. Но эти проделки носили беззлобный характер. Старец часто с юмором вспоминал разные эпизоды из своего детства.

Годы учения

Когда Александру исполнилось 12 лет, его отдали в первый класс Тамбовского духовного училища. Учеба давалась ему легко, в 1830 году в числе лучших он закончил училище и поступил в Тамбовскую духовную семинарию. И здесь он проявил незаурядные способности, его товарищ по семинарии вспоминал: «Тут, бывало, на последние деньги купишь свечку, твердишь, твердишь заданные уроки; он же (Саша Гренков) занимался мало, а придет в класс, станет наставнику отвечать, — точно как по писаному, лучше всех». Соученики любили Александра за его легкий, живой, веселый нрав, он всегда был, что называется, «душой компании».

Отличаясь разнообразными дарованиями и проявляя успехи в науках, юноша, видимо, искал свое назначение в жизни. Например, он вспоминал, как решил однажды писать стихи: «Признаюсь вам: пробовал я раз писать стихи, полагая, что это легко. Выбрал хорошее местечко, где были долины и горы, и расположился там писать. Долго, долго сидел я и думал, что и как писать, да так ничего и не написал». Любимыми его предметами, судя по отметкам в аттестате, было изучение Священного Писания, богословских, исторических и словесных наук. В то время у него не было мыслей о монашестве: «В монастырь я не думал никогда идти; впрочем, другие, — я и не знаю почему, — предрекали мне, что я буду в монастыре». Но Промысл Божий незаметно подвигал его на предназначенный путь. На последнем курсе семинарии Александр тяжело заболел, болезнь была опасная. Вот как рассказывал об этом сам старец: «Надежды на выздоровление было очень мало. Почти все отчаялись в моем выздоровлении; мало надеялся на него и сам я. Послали за духовником. Он долго не ехал. Я сказал: "Прощай, Божий свет!" И тут же дал обещание Господу, что если Он меня воздвигнет здравым от одра болезни, то я непременно пойду в монастырь». Болезнь прошла, юноша не забыл своего обета, но несколько лет откладывал его исполнение. В 1836 году Александр Гренков окончил семинарию, но не стал поступать в Духовную академию и не принял священного сана.

Выбор пути

Некоторое время Александр Михайлович был домашним учителем в помещичьей семье. Тогда он ближе узнал людей, что расширило его жизненный опыт и пригодилось в дальнейшем, когда приходилось разбирать бесчисленные житейские ситуации и давать советы.

7 марта 1838 года Александр Михайлович Гренков был утвержден в должности учителя первого класса Липецкого духовного училища. Наставники жили при училище, в здании, расположенном во дворе. У Александра Михайловича был довольно широкий круг знакомых, он любил музыку и пение, в свободное время вел рассеянную светскую жизнь. Сам старец впоследствии признавался, что подумывал тогда даже поступить на военную службу. В дальнейшем старец так вспоминал об этом времени между окончанием семинарии и поступлением в монастырь: «После выздоровления я целых четыре года все жался, не решался сразу покончить с миром, а продолжал по-прежнему посещать знакомых и не оставлял своей словоохотливости. Бывало, думаешь про себя: ну вот отныне буду молчать, не буду рассеиваться. А тут, глядишь, зазовет кто-нибудь к себе; ну, разумеется, не выдержу и увлекусь разговорами. Но придешь домой, на душе непокойно, и подумаешь: ну, теперь уже все кончено навсегда — совсем перестану болтать. Смотришь, опять позвали в гости, и опять наболтаешь. И так вот я мучился целых четыре года».

Стремление к сосредоточенной внутренней жизни со временем становилось всё сильней, не мог забыть он и данный Богу обет. В ночное время, когда все уже спали, молодой человек становился перед Тамбовской иконой Божией Матери — родительским благословением — и долго, незримо и неслышно для людей, обращался к Богородице с молитвой об устроении его жизни. Сослуживцы, заметив эти ночные молитвы, стали насмехаться и подшучивать над усердием своего товарища, но он не обижался, терпел их нападки, уходил на чердак, чтобы скрыться от людей, а потом стал удаляться загород, где никто не мешал ему всем сердцем обращаться к Богу. Однажды, гуляя в лесу вдоль ручья, Александр Михайлович явственно расслышал в его журчании слова: «Хвалите Бога, любите Бога». Этот случай также стал для него знамением, призывающим целиком посвятить себя Богу.

«Иди в Оптину — и будешь опытен»

И все же Александр Михайлович в столь важном деле как выбор жизненного пути решил получить благословение духовно опытного молитвенника. В Тамбовской епархии, в селе Троекурово, проживал известный в то время подвижник Иларион, к нему и решил отправиться за советом Александр Михайлович. Вскоре представился и удобный случай. Закончился учебный год, впереди были каникулы. Два молодых наставника, Александр Михайлович и его друг Павел Степанович Покровский поехали погостить к родителям Павла Степановича в село Сланское Лебедянского уезда, в 30 верстах от Троекурова.

В доме друга Александр Михайлович нашел радушный прием. Немного отдохнув, товарищи решили совершить прогулку в Троекурово пешком. Их с любовью встретил отец Иларион, каждому дав благословение и совет. Александру Михайловичу сказал: «Иди в Оптину Пустынь — и будешь опытен. Можно бы пойти и в Саров, но там уже нет теперь никаких опытных старцев, как прежде» (преподобный Серафим незадолго перед этим скончался). И прибавил знаменательные слова: «Ты там нужен».

Вопрос о принятии монашества был решен, благословение старца не оставляло сомнений. Вернувшись домой, друзья решили еще побывать на богомолье в Троице-Сергиевой лавре, поклониться преподобному Сергию. В лавре, у мощей великого подвижника, Александр Михайлович всей душой предался молитве, он ощутил отеческое благословение преподобного Сергия, «начальника иноков», на подвиг служения Богу в монашеском звании.

Совет старца Илариона и молитва к преподобному Сергию окончательно укрепили Александра в намерении оставить мир. Но ведь надо было еще разрешить ряд житейских вопросов. Начался учебный год, трудно было предположить, что начальство отпустит наставника в такое время. Жизнь потекла своим чередом, и тут будущий подвижник убедился, как цепко удерживает мир даже тех, кто всей душой стремится расстаться с ним. Снова начались заботы службы, повседневная суета... После одного вечера, проведенного в гостях, в праздных разговорах, он почувствовал, что больше не может вести такую жизнь. Наутро он в последний раз пришел в училище, сообщил Покровскому о намерении уехать в Оптину и просил никому не сообщать об этом. Никакие возражения и уговоры не подействовали. Опасаясь, что родные и знакомые могут поколебать его решимость, Александр уехал в Оптину тайно от всех, не испросив даже разрешения епархиального начальства.

Первый год в монастыре

В воскресенье, 8 октября 1839 года, Александр Михайлович Гренков подъезжал к Оптиной пустыни. Вот уже среди густой зелени показались белые стены, синие со звездами главы и золотые кресты обители. Шла поздняя литургия, когда он прибыл на место.

Александр Михайлович сразу поспешил в церковь, а после литургии — к старцу Леониду, чтобы получить разрешение остаться в монастыре. Старец благословил его жить первое время в гостинице. Затем он отправился к игумену отцу Моисею, получил его благословение и стал устраиваться на новом месте. Ему отвели небольшую комнату во флигеле во дворе монастыря, у ворот.

Так началась совершенно новая жизнь. Молодой насельник исправно посещал богослужения, ежедневно бывал у отца Леонида, присматривался к обращению старца с народом, слушал его наставления. В январе 1840 года он перешел жить в монастырь, хотя еще не был официально зачислен в братию.

Между тем его местопребывание стало известно смотрителю Липецкого духовного училища. Тогда Александр Михайлович, по совету старцев Леонида и Макария, написал смотрителю извинительное письмо за самовольный уход из училища и в то же время подал Тамбовскому епископу Арсению прошение о разрешении ему принять монашество в Оптиной Пустыни. Вспоминая об этом времени, старец рассказывал впоследствии: «Приехал я в Оптину и думал пожить еще так, не поступая в монастырь, а сам послал просьбу Тамбовскому преосвященному Арсению об увольнении. Он сделал запрос архимандриту Моисею: примут ли меня? Архимандрит приходит ко мне и спрашивает: "Желаете ли приуказиться?" Я говорю: "Нет, мне бы хотелось еще так пожить". — "А так, — говорит, — нельзя". Преосвященный Арсений не хотел давать мне увольнения, не узнав прежде наверно, остаюсь ли я в монастыре. Так и приуказили меня еще в мирском платье». И вновь нерешительность Александра была промыслительно преодолена силой внешних обстоятельств.

В апреле 1840 года Александр Михайлович Гренков был зачислен в братию монастыря. Работал в монастырской пекарне, варил дрожжи, пек просфоры, хлеб. Он был некоторое время келейником старца Льва и его чтецом. В ноябре 1840 года послушника Александра перевели в Предтеченский скит, где он прожил около пятидесяти лет.

В Иоанно-Предтеченском скиту

Переход в Предтеченский скит совершился по благословению старцев Леонида и Макария, которые сочли, что молодому послушнику полезно будет жить в более безмолвном месте.

Послушник Александр год пробыл помощником повара на кухне, а потом был назначен главным поваром скита. Он продолжал посещать старца Леонида в монастыре, рядом был и старец Макарий, к нему Александр часто обращался за советом по разным вопросам.

В скиту царила благодатная для новоначального инока обстановка: уклад жизни, общение с братией, уставные строгие богослужения, посещение старцев — всё способствовало самоуглублению, сосредоточенности — постепенному переустройству души на новый лад.

Старец Леонид особенно любил молодого послушника, выделял его среди остальных, ласково называя Сашей. Но из воспитательных побуждений нередко испытывал на людях его смирение: делал вид, что сердится на него, даже дал ему прозвище «химера» (так в народе называют пустоцвет на огурцах).

Как-то старец при всех в гневе обрушился на послушника Александра и даже выгнал его из кельи, но оставшимся посетителям, в недоумении наблюдавшим эту сцену, сказал: «Великий будет человек». Даже в шутках, которыми отец Леонид часто прикрывал свою прозорливость, он предрекал Александру большую будущность. Однажды старец со смехом надел ему на голову шапку с головы монахини, стоявшей среди посетителей, возможно, этим он предсказал предстоящие заботы отца Амвросия об устроении женских обителей.

В 1841 году, предчувствуя близкую смерть, старец Леонид призвал отца Макария и сказал ему о послушнике Александре: «Вот человек больно ютится к нам, старцам. Я теперь уже очень слаб. Так вот я и передаю тебе его из полы в полу, владей им, как знаешь». Отец Макарий исполнил волю старца.

После смерти старца Леонида брат Александр стал келейником отца Макария и исполнял это послушание около четырех лет. В 1842 году он был пострижен в мантию с именем Амвросий (в честь святителя Амвросия Медиоланского, память этого святого совершается 7/20 декабря). В 1843 году последовало рукоположение в иеродиаконы, а через три года — в иеромонахи.

Поступивший в 1844 году в Оптину Пустынь игумен Феодосий вспоминал с каким великим благоговением служил всегда отец Амвросий. Позже старец Амвросий говорил одному иеродиакону, тяготившемуся отправлением череды священнослужения: «Брат! Не понимаешь дела. Ведь жизни причащаешься!»

«Сила Божия в немощи совершается»

Здоровье отца Амвросия со временем сильно пошатнулось. Когда он ездил на иерейскую хиротонию в Калугу, то простудился и долго болел, получив осложнение на внутренние органы. С тех пор он уже не мог по-настоящему поправиться от болезней. Но подвижник никогда не унывал и признавался, что телесная немощь благотворно действует на его душу. «Монаху полезно болеть», — любил повторять старец Амвросий. И другим в утешение говорил: «Бог не требует от больного подвигов телесных, а только терпения со смирением и благодарения».

В начале сентября 1846 года отец Амвросий вновь заболел и так серьезно, что уже не надеялись на выздоровление и он был келейно пострижен в схиму с сохранением имени Амвросия. Эта тяжелая болезнь продолжалась более года и имела очень большое значение для внутренней духовной жизни отца Амвросия. Чувствуя крайнюю слабость и потеряв надежду на улучшение здоровья, он в декабре 1847 года подал прошение об оставлении его в обители за штатом. На основании заключения уездного врача Калужское епархиальное начальство признало иеромонаха Амвросия неспособным ни к каким монастырским послушаниям и постановило исключить его из штата братии Оптиной Пустыни, оставив его на пропитании и призрении обители. В это время отцу Амвросию было всего только 36 лет.

Таким образом, несмотря на молодые годы, земная деятельность отца Амвросия, по обычным человеческим представлениям, казалась уже совершенно закончившейся. Он должен был доживать свой век инвалидом, на иждивении обители, по болезни не мог даже совершать богослужений. Но как и первый зов Божий был явлен ему через болезнь, так и призыв к подвигу старчества был дан в состоянии полной физической немощи. В духовном становлении старца Амвросия исполнялись слова Господа: «Аминь, аминь глаголю вам, аще зерно пшенично пад на землю не умрет, то едино пребывает: аще же умрет, мног плод сотворит» (Ин. 12, 24).

Через некоторое время, неожиданно для всех, больной начал потихоньку поправляться и даже выходить на улицу для прогулок. Батюшка вспоминал, как он в первый раз вышел на воздух летом 1848 года: «В летний ясный тихий день вышел я впервые из келлии и побрел, опираясь на палку, едва передвигая ноги, по дорожке за сажелкой. (Это самая уединенная дорожка внутри скита, вдоль восточной стены.) Первым навстречу мне попался игумен Варлаам (бывший Валаамский настоятель). "Ну, что, — спрашивает, — поправляешься?" — "Да, вот, —отвечаю, — слава Милосердому Богу, оставил на покаяние". Отец игумен остановился и, глядя на меня, начал говорить смиряющим тоном: "А что ж ты думаешь, — лучше что ли будешь? Нет, не будешь лучше: хуже, хуже будешь". Вот теперь и сам вижу, что стал хуже».

В дальнейшем приступы болезни неоднократно повторялись, иногда угрожая жизни подвижника. Это положение сильнее аскетических подвигов способствовало его духовному укреплению, он, можно сказать, привык находиться на грани жизни и смерти, что само по себе освобождает от всяких земных привязанностей, заставляет жить одной надеждой на помощь Божию. Отец Амвросий переносил болезнь без ропота, с благодарностью Господу. Всё это время незримо происходило возрастание в немощном телесно монахе разнообразных духовных дарований.